на все поместье до следующего урожая. Кедр был символом тепла и уюта нашей семьи. Мы посадили его обратно, но не знаю, сможет ли он восстановиться.
– Да, вреда от этого договора столько, что его уже можно почитать злейшим врагом, – Анрион с такой силой сжал ладонь, будто у него в руках оказался боевой меч. – Вот только врага можно уничтожить, тогда как договор почти неуязвим.
– Вы правы, – рассеянно посмотрев в окно, Беатрис удрученно воскликнула: – о, только не это!
Король Мумирии почитал себя особой неприкасаемой, значительной и замечательной во всех отношениях. И был совершенно уверен, что женщина, которой он окажет высочайшую честь, назвав своей супругой, будет от радости на небесах.
А то, что леди Салливерн раз за разом отказывались даже говорить на эту тему, он объяснял их боязнью не справиться с той огромной честью, что им выпадала. И теперь, уведя Изабель в парк, он велеречиво начал:
– Дорогая леди Салливерн, я решил, что вы вполне подходите на роль моей супруги!
Ожидая пылких изъявлений благодарности, он приосанился, но услышал скептическое:
– Вы решили? Ну надо же! Эко мне счастье привалило! И что должна будет делать ваша супруга?
Мэксимиэно озадаченно захлопал глазами.
– А что она должна делать? Да ничего ей не нужно будет делать! – сообщил он об ожидающей Изабель невероятной удаче. – Дворцовыми делами занимается моя сестра, принцесса Мэррита, королевством – кабинет министров. А вы будете просто моей любимой женой.
Изабель хотела постучать себя кулаком по лбу, намекая на явную умственную ущербность собеседника, но невероятным усилием воли сдержала недостойный порыв. Старания леди Клариссы по воспитанию у нее чувства приличия не прошли даром.
– То есть я должна буду смирно сидеть в покоях и ждать, когда вы соизволите меня посетить, чтоб провести со мной ночь?
Его величество, уверенный, что в этом и заключается счастье любой женщины, которой повезло стать его королевой, важно согласился.
– А то, что я очень сильная магиня, вас не смущает? – угрожающим шепотом спросила Изабель.
Он снисходительно усмехнулся, доведя ее до тихого бешенства.
– О, вы вполне сможете приложить свои таланты к организации дворцовых праздников, помогая моей сестре. Уверен, цветы с вашей помощью долго не завянут! – подразумевая, что ни на что более сложное она не годится.
У бедняжки Изабель, вынужденной сдерживаться изо всех сил, опасным огнем заблистали глаза.
– А то, что я в порыве гнева могу поставить на голову не только весь ваш двор, но и вас самого, вас не беспокоит?
– Не думаю, чтоб у вас получилось что-либо подобное! – король небрежно тряхнул длинными тонкими пальцами, отчего в перстнях пестрой радугой засверкали драгоценные камни. – Даже если не учитывать то, что на мне амулеты,
