отметил, что пояс стрингов Бернис торчит на семь-восемь сантиметров выше уровня джинсов, содержащих, по всей очевидности, три ягодицы. С каждой пинтой зрение у него становилось все более и более телескопическим. Он пугающе крупным планом видел, как ярко накрашенные ногти отрывают головы тушеным в текиле креветкам, наблюдал, как сальные языки слизывают волокна страусиного мяса со вставных зубов.
Позже вечером он различил сквозь просвет в толпе Старцев, сидящих у стены со своими братьями-близнецами. Закрыв один глаз, он заставил близнецов исчезнуть. А потом совершил рискованное путешествие через все помещение и сел рядом.
Минут через пять Эдгар сказал:
– Все, значится, путем?
– Неплохо.
– Людновато сегодня, – заметил Леон.
Не поворачивая головы к Филипу, Эдгар сказал.
– Не взыщитя уж, мистер, видок у вас почищща барсучьей задницы.
– Прост устал слегка. Работа. Ну, жнаете.
– Ели тут люциана, – сказал Леон. – Как вот здоровенная золотая рыбка, шоб ее. Но ничо так. Мяса в ей полно.
– Угу, – сказал Филип.
После шумной паузы Эдгар спросил:
– Опять, значится, творческий хрызис?
– Ну, не то шоб. Прост, ну, знаете. Ну тоисть, да. – Он приложился к пиву, рыгнул и осторожно опустил кружку на чугунный столик со столешницей из искусственно состаренного дуба.
Старцы синхронно отпили по три сантиметра «гиннесса».
– Я тут жадумался, – сказал Филип.
– Ась?
– Ходил к Кровопивцам, на днях. Прост, ну жнаете, пройтись. И, ну это. Читал, самсобой, легенды. В книгах и все такое. Сплошной вздор, шкажу я вам. Но я тут жадумался, а нет ли других историй. Местные поверья, такое вот. Ну жнаете.
– Угу.
Прошло с минуту, не меньше.
– Вот я себе и шказал, – сказал Филип. – Шказал себе, значится, ежли кто и жнает, так это вы, жентльмены.
Взгляд Эдгара остановился на чем-то за левым плечом Филипа, взгляд Леона – на чем-то за правым.
– Про Кровопивцев.
Старцы синхронно выпили и отерли пену с верхней губы тыльной стороной большого пальца.
– Ага, – сказал Эдгар. – Ну значится вот. Вы по адресу. Леон, вот кто вам нужен. Он вам про Кровопивцев порассказать могет. Могешь ведь, Леон?
– Да чтоб меня, – отозвался Леон. – Как не мочь.
И погрузился в непрошибаемое молчание.
Яркая горбатая луна озаряла пустоши. Филип нетвердыми шагами двигался к Камням. Когда тропа наконец вышла на ровное место, он остановился переждать стеснение в горле и услышал голоса.
Приближающиеся фигуры издали были похожи на держащихся за руки девушку с пингвином. Увидев Филипа, они приостановились, но затем опасливо тронулись дальше. У девушки были длинные голые ноги, и она пошатывалась на них, точно хромой жеребенок. Пингвин
