прихожей, захлопывая входную дверь.
Марта и я смотрим друг на друга, онемев от страха. Слышно, как приближаются папины шаги. Не задумываясь я прыгаю в ванну и закрываюсь шторой.
Папина голова просовывается в дверь ванной:
– А, здравствуй, Мура!
– Здравствуйте, Аббе, – отвечает Марта.
– Что делаете? – с подозрением спрашивает папа. Наверно, он понял по ее виду – что-то не так. Марта не отвечает. Я стараюсь не дышать, одновременно придерживая машинку, которая больно оттягивает мои волосы.
Папа вдруг отодвигает штору:
– В прятки играете?
Я вздрагиваю.
Папа, увидев меня, почти кричит:
– САША!
На нем все еще дутая куртка, а щеки красные от мороза.
Я, как идиотка, машу ему рукой:
– Привет-привет!
Папа переводит взгляд с меня на Марту, потом на пряди волос на полу, потом на машинку для бритья, которая накрепко прицепилась к моей голове.
– Что ты тут делаешь? Зачем ты взяла… мою машинку? Что ты СДЕЛАЛА?
Я отвечаю недовольным голосом:
– Это я тебя спрашиваю, что ты тут делаешь, ты должен был прийти домой в пять часов!
Потом встаю и вылезаю из ванны. Выходит не очень-то грациозно, потому что одной рукой я стараюсь придержать машинку, но с размаху натыкаюсь на Марту. Машинка бьет ее по голове. Марта вскрикивает.
– Почему в пять, разве я такое говорил? Я написал эсэмэску, что вернусь в 15:00.
Я тоже вскрикиваю. Ох, в ПЯТНАДЦАТЬ! Вечно я путаю время на электронных часах!
– Но это не важно, – продолжает папа. – Что ты сделала со своими волосами?
– Я хотела постричься, но получилось не очень хорошо. Твоя машинка никуда не годится.
Папа снимает запотевшие очки. Потом закрывает глаза и зажимает переносицу большим и указательным пальцем.
– Саша. Эта машинка для коротких волос!
– Вот именно, у меня и будут короткие волосы!
– Но ею пользуются, когда волосы уже короткие!
– Значит, у человека должны быть короткие волосы, чтобы их коротко постричь? Ну уж извините, это самая большая глупость, которую я когда-либо слышала. Такая дурацкая выдумка. Все равно что… э-э…
Я оглядываюсь, замечаю зубные щетки в умывальнике, достаю свою, держу ее у папы перед носом и продолжаю:
– Это все равно что сказать – пользоваться этой зубной щеткой можно, только если у тебя зубы чистые. Или… или… можно пользоваться лаком для ногтей, только если ногти уже накрашены. Твоя машинка – отстой. Верни ее в магазин.
– Боюсь, теперь это не так просто сделать, – говорит папа устало. – Тем более она намертво застряла в твоих волосах.
Он забирает из моей руки зубную щетку, поднимает свою и стакан из умывальника. И меня вдруг разбирает смех. Марту тоже. Вот я вижу папину недовольную физиономию и начинаю громко хохотать. Марта тоже смеется, прикрывая рот рукой. Я вижу, что щеки у нее покраснели от смеха,
