убежденности подтвердил Илья. – Когда он десять минут плыл по подземному руслу Яузы… я тоже думал, что не выберется.
– Тридцать лет занятий подводным плаванием, – мрачно сказал я.
– Сорок… Пойду я, Антон. Ты как – лифтом?
– Да.
– Ну давай… не тяни.
Он перешел в сумрак и побежал вслед за Семеном. Наверное, они будут подниматься по разным стенам, но я даже не хотел выяснять, кто по какой. Меня ждал свой путь, и скорее всего, что он не будет легче.
– И зачем ты меня встретил, шеф… – прошептал я, подбегая к подъезду. Снег хрустел под ногами, в ушах стучала кровь. На бегу я достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя. Восемь разрывных серебряных пуль. Должно хватить. Только бы попасть. Только бы найти тот миг, когда у меня будет шанс попасть, опередить вампиршу и не зацепить мальчика.
– Рано или поздно тебя бы встретили, Антон. Если не мы, то Дневной Дозор. А у них тоже были все шансы получить тебя.
Я не удивился, что он следит за мной. Во-первых, дело было серьезное. Во-вторых, он все-таки мой первый наставник.
– Борис Игнатьевич, если что… – Я расстегнул куртку, засунул пистолет за спину, воткнул ствол под ремень. – О Светлане…
– Ее мать проверили до конца, Антон. Нет. Она не способна на проклятие. Никаких способностей.
– Нет, я о другом. Борис Игнатьевич… я вот что подумал. Я ее не жалел.
– И что это значит?
– Не знаю. Но я ее не жалел. Не делал комплиментов. Не оправдывал.
– Понятно.
– А теперь… исчезните, пожалуйста. Это моя работа.
– Хорошо. Извини, что погнал тебя в поле. Удачи, Антон.
На моей памяти шеф не извинялся ни перед кем и никогда. Но мне некогда было удивляться, наконец-то подошел лифт.
Я нажал кнопку последнего этажа и машинально взял болтающиеся на шнуре пуговки наушников. Странно, но они играли. Когда я включил плеер?
И что мне выкинет случай?
Все решится потом, для одних он никто,
Для меня – господин,
Я стою в темноте, для одних я как тень,
Для других – невидим.
Обожаю «Пикник». Интересно, а Шклярского проверяли на принадлежность к Иным? Стоило бы… А может, и не надо. Лучше пусть поет.
Я танцую не в такт, я все сделал не так,
Не жалея о том.
Я сегодня похож на несбывшийся дождь,
Не расцветший цветок.
Я, я, я – я невидим.
Я, я, я – я невидим.
Наши лица как дым, наши лица как дым,
И никто не узнает, как мы победим…
Можно считать последнюю фразу добрым предзнаменованием?
Лифт остановился.
Выскочив на площадку последнего этажа, я посмотрел на люк в потолке. Замок был сорван, именно сорван – дужка расплющена и растянута. Вампирше это ни к чему,
