style="font-size:15px;"> – Пожрать дай, – Майки шумно опустился на траву под деревом, облокотившись на него спиной.
– Ещё чего. Сначала костёр. Или ты решил всё же меня покинуть? – Том издевался. Почувствовав своё неоспоримое превосходство по всем фронтам, он испытывал странное чувство удовольствия, унижая спутника и подтрунивая над ним.
– Слушай, не понимаю тебя. Чего ты добиваешься?
– Рассказа. О том, как всё было.
В ответ Антон только снова сплюнул, скорее уже по привычке, да и чтобы лишний раз показать Тому своё отношение – брезгливое и однозначно раздражительное.
Том собрал сухие ветки, накидал их горкой, подсунул вниз мох и листья, сухостой, чиркнул зажигалкой – пламя занялось сначала неохотно, а потом разыгралось, затрещало сухой корой, вспыхнуло мхом, плюнулось, зашипело и встрепенулось, как положено, – весело и жарко. Он достал из рюкзака сухие печенья и батончик мюсли. Печенья оставил себе, а мюсли бросил Майки вместе с бутылкой воды.
– Последняя. До города терпи, – отрывисто сказал он.
Майки ничего не ответил, молча раскрывая упаковку и медленно жуя. Нормальной еды они уже несколько дней не видели, Том упорно избегал людных мест и не собирался заходить даже в самые дрянные забегаловки. Каждый думал о своём, но в одном их мысли сходились – когда сидишь вдали от больших дорог под старыми корявыми деревьями, кажется, что в мире больше не осталось людей. Они просто исчезли, испарились, города стоят пустые, брошенные поезда смотрят слепыми окнами с тоской, машины рассыпаются у обочин, по улицам гуляют одинокие ветра, а здесь, на этой тёмной, по-весеннему сырой полянке, сидят два человека. Они ненавидят друг друга, не понимают, но пытаются добраться до цели, каждый до своей.
Том бросил Майки фольгированное одеяло спасателей, и он, укрывшись им, моментально уснул. Во всяком случае, в течение пятнадцати минут никаких движений Антон не совершал, только дышал едва заметно. Том расслабился, достал фонарь, закрепил его на ветке, выудил из рюкзака тетрадь и принялся писать.
Том
Я смотрю на мир и повсюду вижу абсурд. Люди непрестанно делают странные вещи, до такой степени странные, что мы умудряемся их не замечать.
(Дэвид Линч)
После разговора с Ангелиной, Андрей проводил меня до выхода, молча пожал руку многозначительно кивнув, и растворился в толпе офисных работников, неожиданно оказавшихся в фойе. Я не стал брать такси, решив прогуляться пешком. Этот район Москвы мне не знаком, но посмотреть на него интересно – кроме аэропортов и исторического центра, я мало что здесь видел.
Все рабочие районы в разных городах и даже странах – одинаково унылые, серые. Днём тут кипит жизнь, а вечером становится тоскливо и крайне неуютно. Москва со своей противоречивой репутацией не оказалась исключением. Конечно, я подмечал некоторые интересные отличия – камер в три или даже в четыре раза больше, многие из них спрятаны так незаметно, что невольно
