о продолжении войны до полной победы над Германией. «Левые» партии организовали в Петрограде массовые выступления против этой политики, дошедшие до вооруженных столкновений. Милюков был вынужден уйти в отставку, чтобы не допустить обострения ситуации. Но это ничего не изменило. Февраль катился по стране, обращая в труху все институты государственности.
Генерал-майор Петербургского департамента полиции Павел Заварзин [37] писал: «Политический кризис в России в феврале 1917 года был спровоцирован либералами для свержения царизма. Его организатором выступила финансовопромышленная олигархия, чьей целью был захват власти в России под лозунгами введения конституции и создания “народного правительства”. Задачей этого переворота был вывод Российской Империи из Первой мировой войны без достигнутых ею завоеваний и без обещанного Антантой решения Восточного вопроса»[38]. Прямое участие в мятеже приняла английская дипломатия и секретные службы, создавшие сеть изменнических сообществ через популярные среди политиков масонские ложи и английские клубы.
Временное правительство было, по сути дела, правительством заговорщиков, мятежников. И его организаторы это прекрасно знали. Ему нужна была легитимация – признание того, что свержением Государя Императора закладывалась не самозваная, а законная власть. Даже торопливое признание ВП Великобританией и Францией было мерой лукавой и вынужденной. Поскольку шла война, а законного правительства в России больше не было, то гарантировать существование восточного фронта против Германии могло только такое признание. Гучков, Милюков и генералы-заговорщики прекрасно понимали, что признание иностранными государствами шатко. Выход из войны будет означать крах даже призрачной легитимности. На этот случай заговорщикам пришлось пойти на союз с «левыми» – организаторами Советов. И это мгновенно привело их к краху: Гучков и Милюков вылетели из Временного правительства, исчезли из поля зрения генералы Алексеев и Рузский [39], практически все командующие фронтами, по недомыслию или злой воле поддержавшие фальшивку «отречения» Государя, были заменены.
Такая замена – фактически второй переворот, который смел прежних инициаторов революции уже через месяц, – никак не решала проблему легитимации. Советы становились опорой Временного правительства, поскольку с контролирующими их партиями эсеров и меньшевиков удалось договориться – они вошли в его состав. Хотя бы какие-то признаки легитимации это обеспечивало. Но войну всё равно требовалось продолжать, чтобы внешние силы не признали легитимным какое-нибудь другое правительство. Отсюда – доктрина продолжения войны до победного конца, пусть даже силами распадающейся армии, которая поставляла тылу массы вооруженных дезертиров, ставших тут же за Советы, чтобы поучаствовать в обещанном дележе земли.
Последнее предопределяло выбор: либо полностью
Милюков в своих эмигрантских писаниях раскаивался в том, что стал соучастником заговора. Ему была дана длинная жизнь, чтобы он успел оставить подробные «Воспоминания». Алексеев успел словесно покаяться, прежде, чем умереть от тифа в 1918 г., но не получил возможности действенного покаяния – предстал перед Господом во всем своём позоре. Рузского, пытавшегося притвориться пенсионером, в 1918 г. большевики изрубили саблями и похоронили заживо. Только Гучков ничего не понял, продолжая грезить о рабоче-крестьянской России, превознося Троцкого и финансируя после изгнания последнего террор против большевиков, а также революцию в Германии.
