олицетворением М, на которую была чем-то похожа даже внешне, – ответил Квик.
М – так Квик называл мать. Убийство незнакомой женщины таким образом оказалось в его сознании расправой над собственной матерью.
В Йелливаре приехал и один из тех родственников Стегехёйсов, у которых пара останавливалась в первые дни путешествия по Швеции. Он хотел лично услышать от Квика, почему Янни и Маринус должны были умереть. Выслушав объяснения обвиняемого, он сказал «Экспрессен»:
– Квик – настоящая свинья, он не имеет права жить.
Результат судебного слушания по делу об убийстве на озере едва ли можно было предугадать. Многое в рассказе Томаса Квика вызывало вопросы, особенно в той части, которая касалась помощника. Следователям не удалось найти никаких подтверждений участия Йонни Фаребринка в этой истории: никто не видел их вместе, а сам факт существования вечеринки, куда они заглянули, отрицали все те, кто якобы в ней участвовал. Фаребринка нельзя было обвинить в соучастии.
Но вот местная художница, которая в 1970‐е училась в той же школе, что и Квик, заявила: она почти не сомневается, что видела Томаса на вокзале в Йелливаре незадолго до страшного убийства.
Доказано было и другое: накануне Квик действительно был в Йокмокке – об этом рассказала владелица украденного велосипеда, подтвердившая, что неполадки в её транспортном средстве были в точности такими, как описал потенциальный убийца.
Но почему Квик несколько раз менял показания? Это суду попытался объяснить допрашивавший его следователь Сеппо Пенттинен. Дело в том, что убийца «должен был защитить своё внутреннее “я”, пытаясь придумать что-то, хотя бы отдалённо напоминающее правду». В целом, по словам Пенттинена, воспоминания Квика были ясны и отчётливы.
Свен-Оке Кристиансон изложил своё мнение о том, почему Квику трудно рассказывать об убийствах. Он указал на два противодействующих механизма, которые могут оказывать влияние на работу памяти. С одной стороны, травмирующие воспоминания важны для выживания, а с другой, человек не может «постоянно помнить всё пережитое зло»: важно уметь забывать его.
Кристиансон внимательно изучил функции памяти Томаса Квика и пришёл к выводу, что всё в полном порядке. Более того, на его взгляд, в воспоминаниях не было ничего такого, что могло бы заставить Томаса оклеветать себя.
Судмедэксперт и криминалист в один голос заявили: во время допросов Квик точно описал наиболее крупные ранения, нанесённые чете Стегехёйс, и его слова подтверждались материалом, который удалось собрать на месте преступления.
На суд произвели впечатление и показания Сеппо Пенттинена: он описал, как подробно Квик рассказывал о месте преступления уже на первом допросе. В решении значилось: «На основании изложенного суд приходит к выводу, что Квик вне всяких сомнений совершил рассмотренные деяния. Обстоятельства преступления указывают на то, что данное преступление является убийством».
Так
