я принял решение о резком увольнении, но Стас настоял на щедром расчете, так что радуйся, – свекр обдает меня презрительным взглядом.
– Бред, какой–то бред происходит, – восклицаю, сгребая все особо не глядя в чемодан, – вы ненормальные. Вся ваша семья ненормальная, так с людьми не поступают, я не преступница, чтобы меня вот так.
– Не преступница?! – чуть ли не кричит Виктор Андреевич и снова шагает в мою сторону.
– Только не подходите! – хватаю с тумбочки светильник. – Я буду защищаться!
– Да нужна ты мне больно, – отвечает он, останавливаясь, – просто уходи, Юля, и все.
– Ага, уходи и не смей вернуться, – киваю сама себе, – никакой благодарности за вклад в семью, в работу, за любовь к вашему сыну. Просто закончился год, и надо собачку сменить. Надеюсь, следующая не купится, как я, не пойдет под венец. А если пойдет, то потребует компенсацию в случае развода. Я–то была далека от ваших юридических заморочек, просто любила и хотела быть любимой, – нервно бормочу, забирая по другим комнатам вещи, дорогие мне, – но в этом–то и была моя ошибка.
– А ты не обнаглела вконец? Еще и компенсацию требуешь!
– Да не требую я от вас ничего, – машу на свекра рукой, – просто мысли вслух. Снова не сходится, со вчера решаю задачку, подкинутую всей вашей семьей, а результата нет.
Виктор Андреевич опять вплотную подходит, инстинктивно ежусь под его тяжелым взглядом, но он больше меня не трогает.
– Ты, главное, постарайся, чтобы мы не решили эту задачу по–другому, поводов не смей давать. Устроишь шумиху и пожалеешь. Я не буду слушать Стаса и Виолетту, разберусь с тобой по–своему, – договаривает свекр, а глаза его не обещают ровным счетом ничего хорошего.
Глава 5
Может, я не права, может, банально струсила, но в данный момент я буквально спасаюсь бегством из квартиры, бывшей мне домом почти целый год. Виктор Андреевич неадекватен, угрожает, а у меня не те нервы, чтобы, как показывают по телевизору, еще и на телефон его записать, дабы было доказательство угроз и применения физической силы.
В крайне растрепанных чувствах и таком же под стать виде, я вываливаюсь из подъезда. В ладони ручка от большого чемодана на колесиках, на плече спортивная сумка, а дамская висит на шее. Из верхней одежды и обуви только то, что на мне надето. Прямо побег от неблагополучного мужа. Вот только мой–то благополучный. Был.
Зато его отец не очень. На меня наезжал, будто это я виновата. Я так и не поняла, что он хотел этим сказать.
Кладу сумки в багажник и понимаю, что ключи от автомобиля меня не попросили сдать. Это, конечно, не недвижимое имущество, да и оформлена она на меня. Куплена, собственно, после продажи моей старенькой с доплатой. А вот доплату–то осуществлял Стас.
Сажусь на водительское место и резко выезжаю за ворота, смахивая на ходу слезы. Я за всю жизнь столько не плакала, кроме, может быть, младенческого периода, как в эти два дня. Черт, и как живут девушки,
