поддерживаем дружеские отношения. Она ценит мои познания в психологии и иногда приглашает совместно рассмотреть некоторые случаи, в том числе и эти два. А рассмотреть остальные два я уже вызвался, как вы говорите, сам, – закончил профессор, дав понять, что лимит вопросов у оперативников исчерпан.
– Что ж, пока у нас к вам больше вопросов нет! – сказал Виктор, покосившись на недовольное лицо Гены.
Попрощавшись с профессором, они вышли из института, сели в машину и направились в отдел.
– Да, крепкий орешек, – первым заговорил Виктор.
– Ну, психолог все-таки, – ответил Гена, все еще несмирившийся с победой профессора в психологическом поединке.
– Но он мне сам подкинул интересную мысль! Надо еще глубже покопаться в прошлом профессора и его практике.
В этот момент у Виктора запищала рация.
Управляя машиной одной рукой, он достал её и, нажав на кнопку, ответил:
– Слушаю! Да! Едем! Куда, Куда? На базу! – закончил разговор Виктор, проделав обратную операцию с рацией.
– Это – Саня! Говорит, на отдел пришло два убийства, и Огурец передал их нам, прикинь! Говорит, психи – по нашей части, – возмутился Виктор.
По этому поводу Гена скулил всю обратную дорогу.
Приехав в отдел, они застали Александра за работой над отчетами по убийствам.
– Пока вы там мило разговаривали, на нас повесили еще два убийства. Да, еще. Вас двоих шеф вызывает!
– К Огурцу на ковер? – переспросил Гена.
– Да, да, идите, вот там мило и поболтаете! – махнул рукой Саня.
Молча они поднялись по лестнице к кабинету начальника УВД Гуревичу, получившему за свою фамилию это нелестное прозвище, и, пройдя мимо милой секретарши, переглянулись перед дверью. Виктор первым шагнул в святая святых… На них уставились пустые бесцветные глаза, прячущиеся за дорогими линзами в золотой оправе.
Шикарная обстановка в стародворянском стиле немного отвлекала от этих глаз.
Низкий голос, с плохо скрываемым ехидством произнес:
– Что же вы не садитесь на стол, не распускаете пальцы веером, а? Я уже не первый раз слышу жалобы на ваше хамское поведение. И от профессора Горина в том числе, чтобы вам стало более понятней!
– Разрешите постоять! – ляпнул Гена.
– А я вам и не разрешал садиться, – буравил Гену взглядом своих глаз полковник Гуревич.
– Вы нас вызывали? – первым опомнился Виктор.
– А вы еще не пришли?
«Надо было помолчать», – подумал Виктор.
Тишина, повисшая в воздухе, была нарушена Гуревичем, двинувшимся из застывшей сцены по направлению к своему креслу. По пути к креслу полковник потерял весь запас своей агрессии и, погрузившись в него, устало сказал:
– Доложите о результатах по самоубийствам.
Виктор четко доложил о беседе
