три раза и сплюнув три раза через левое плечо.
– Ну вот и повила я твою красавицу, – сказала Агафья, обмывая малышку.
Управившись с мытьем, она передала ее Акулине, чтобы та запеленала новорожденную, и послала девку положить в зыбку ножницы, а под зыбку – веник, чтобы младенца не украла «нечистая сила», а сама занялась родильницей.
Усадив княгиню на лавку, Агафья дала ей выпить толокна, затем пива и стала парить, правя ей живот и сцеживая первое «плохое» молоко.
Потом взяла чистое ведро и непитую воду, которую намедни набрали по течению реки, и стала лить через свой локоть, заговаривая родившую мать «от укоров и призоров». После этого повитуха собрала воду в туесок, бросила в него три уголька из печи и трижды окатила водой вначале каменку, а потом – дверную скобу, нашептывая при этом заговор-моление.
Заговоренную воду повитуха набрала в рот и обрызгала ею лицо родильницы, еще раз повторяя прежний заговор.
– Ну всё, княгинюшка, с дочкой тебя. Роды быстрые были, так что намучиться не успела. А теперь Любава оденет тебя во все чистое и отведет в твою светлицу да в постель уложит. Тебе хорошо поспать надо, чтобы молоко подошло. Малышку буду периодически к груди прикладывать, чтобы соски рассосала, а кормить ее пока будет Меланья, которая месяц назад родила. Потом ты сама ее месяца три покормишь, чтобы дочка сил от материнского молока набралась, и снова кормилице отдадим.
Ингигерда, уставшая и разомлевшая от пива и тепла, молча кивнула головой и позволила себя отвести на собственную кровать, на которой, как только голова коснулась подушки, тотчас уснула.
Через неделю княгиня полностью оправилась и занялась неотложными делами, кормя в промежутках свою маленькую княжну. Она была очень спокойным ребенком и большую часть суток спала. Её продолговатая после рождения головка стала округляться, морщинистая красная кожа – распрямляться и бледнеть. С личика спал отек и полностью раскрылись голубые глазки, которыми в минуты бодрствования она внимательно следила за лицом матушки и ее движениями. Светлые волосики малышки слегка курчавились, а розовые губки постоянно пребывали в движении.
Имя ей Ингигерда уже подобрала, но хотела согласовать его с мужем. Они изначально договорились с ним, что сыновей называет он, а дочерей – она. Для самой младшей дочери она выбрала из церковного календаря имя Анна, которое было ближайшим ко дню ее рождения. К тому же и то, что с греческого оно переводится, как «сила», «благодать» и «милость Божия», тоже имело большое значение.
Чтобы чем-то занять время после того, как были переделаны все дела по хозяйству, княгиня шила из свежего льняного полотна вместе с девушками-швеями рубашки мужу. В просторной горнице вечерами, как только вносили каганцы, девушки рассаживались по лавкам с юркими веретенами, тянули тонкие нити и запевали песни, а она вместе с мамками садилась к столу и начинала выкраивать из полотна пошиву.
Под
