молчишь, мама? Куда она ушла, скажи, я сейчас же поеду за ней. Она у Игоря? Я мигом к ним.
Ефросинья Егоровна, услышав вопрос сына о дочери, опешила, оцепенела, странно вытаращив глаза, тупо уставилась на Николая. Она онемела, её как будто парализовало, не могла произнести ни одного слова. Одеревенел язык. Она стала терять сознание.
Николай внимательно посмотрел на мать, и его поразило её лицо, своей мертвенной, без кровинки бледностью. Ему показалось, что она стала ниже ростом.
– Мама, что с тобой? Тебе плохо? – успел произнести Николай и тут только заметил, что она медленно падает. Он мгновенно подскочил к матери, быстро схватил её на руки и отнёс на диван. Бережно опустил на диван и кинулся к шкафу, где обычно мать хранила лекарства. Нашёл нужное лекарство и бегом в кухню за водой. Налил быстро в стакан воды и бегом же к матери. Насильно сунул таблетку ей в рот и заставил глотнуть воды.
«Ничего не понимаю, – мысленно стал рассуждать Николай. – Почему вдруг стало плохо матери, когда спросил про Юлю? Что с дочерью? Что с ней случилось?». Вопросы огнём сверили его мозг. Мысли путались. Он плохо стал соображать. «Так я скоро сам с ума сойду. Надо держать себя в руках. Очнись!». Немного успокоившись, Николай пристально посмотрел в неподвижное бледное лицо матери, и ему вдруг показалось, что вместо лица матери, он видит перед собой образ свой дочери. В тот же миг, как в поезде, у него больно заныло сердце. «Что это со мной? Неужели с ума схожу?» – задал себе вопрос, Николай. Резко тряхнул головой и снова посмотрел на мать.
Заметив, что мать пришла в себя, Николай, нежно глядя на неё, как можно более ласковым, любящим голосом спросил:
– Мама, как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?
– Спасибо, сынок. Мне уже лучше. Ты за меня не переживай. Я уже старая. Пожила на свете…
– Мама, мама, перестань! Зачем ты так! Рано ещё туда. Внука нашего ты должна ещё нянчить. Выброси все дурное из головы. Ты не одна. Мы у тебя есть. – Николай, заметив, что матери стало лучше, сказал: – Мама, ты не волнуйся, разговаривай спокойно. Скажи, почему ты так расстроилась, когда спросил про Юлю? Почему её нет дома? Что-то случилось с ней? Ты, мама, говори как есть. Поссорились, что ли?
Ефросинья Егоровна удивлённо, но в то же время нежно посмотрела на Николая и слабым голосом проговорила:
– Она разве не дома?
– Я, мама, три дня тому назад вернулся из командировки. Её дома не было. Мама, почему она должна быть дома? Она должна была ждать меня тут, у тебя. Я с ней так договорился, когда она отправлялась к тебе. Юля разве не говорила тебе? Странно! Мама, почему ты снова молчишь? Можешь, в конце концов, объяснить мне, что у вас произошло?
– Ка-ак не-ет д-дома? – неожиданно страшно заикаясь, встревоженным голосом проговорила мать. – О-она в ч-четверг у-уехала д-домой. С-сегодня ч-четвертый д-день, к-как у-ушла от м-меня…
Услышав такую новость от матери, Николай резко изменился в лице. Он весь задрожал. Кровь
