манере.
– Готовитесь ко сну, дамы?
Аманда мило улыбается.
– Конечно.
– Прекрасно. Твой первый день прошел хорошо, Анна?
Это так необычно, что всем здесь уже известно мое имя.
– Да. Спасибо, Нэйт.
Он кивает, будто я сказала нечто, требующее размышлений, а затем прощается и направляется к парням, зависающим в другом конце коридора.
– Ненавижу, когда он так делает, – выпаливает Аманда.
– Делает как?
– Проверяет нас. Какой же придурок.
Дверь в ванную открывается, и миниатюрная рыжеволосая девушка огибает Аманду, которая даже не двигается с места, возомнив себя Королевой Порога. Должно быть, девушка младше нас. Я не видела ее среди выпускников за кругом парт на английском.
– Боже, ты там застряла? – спрашивает Аманда. Бледная кожа девушки розовеет.
– Она просто принимала душ, – говорю я.
Аманда плавно ступает на плитку, ее пушистые фиолетовые тапочки шлепают ей по пяткам.
Она захлопывает дверь и произносит:
– Похоже, что меня это волнует? Девушка – скунс?
Глава 6
Одна неделя, и я уже по колено увязла в модном международном образовании.
В программу профессора Коул не входят привычные Шекспир со Стейнбеком, вместо этого мы изучаем переводные произведения. Каждое утро она открывает обсуждения по «Как вода для шоколада», будто это встреча книжного клуба, а не какое-то унылое обязательное занятие.
Так что английский проходит отлично.
С другой стороны, мой преподаватель французского явно некомпетентна. Иначе, как еще объяснить тот факт, что, несмотря на название нашего учебника – «Первый уровень французского» – профессор Жилле требует, чтобы мы говорили исключительно по-французски? Она также обращается ко мне по дюжине раз в день. И я никогда не знаю ответа.
Дэйв называет ее мадам Гильотина. Прозвище ей прекрасно подходит.
Он уже посещал этот курс раньше, но, очевидно, это не принесло пользы, поскольку он провалил первый экзамен. У Дэйва взлохмаченные волосы и пухлые губы, а также специфическое сочетание загорелой кожи и веснушек. Несколько девушек влюблены в него. Мы вместе посещаем еще и курс истории. Я присоединилась к младшему курсу, поскольку старшие выбрали изучение государственного аппарата, а я его уже изучала. Так что на истории я сижу между Дэйвом и Джошем.
В классе Джош тихий и сдержанный, но в остальное время его чувство юмора напоминает Сент-Клэра. Нетрудно понять, почему они такие хорошие друзья. Мередит говорит, что они боготворят друг друга: Джош из-за врожденной харизмы Сент-Клэра, а Сент-Клэр из-за того, что Джош – выдающийся художник. Я редко вижу Джоша без ручки или альбома для набросков. Его работы невероятны – густые смелые мазки в сочетании с крохотными изящными деталями – и его пальцы всегда испачканы чернилами.
Но
