вижу. Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что из тебя выходит ужасный лжец? Кошмарный. Худший.
– Просто… – я смущенно замолкаю.
– Да-а-а?
– Париж такой… чужой, – я пытаюсь найти подходящее слово. – Пугающий.
– Глупости, – быстро отмахивается он.
– Тебе легко говорить, – мы обходим джентльмена, наклонившегося поднять свою собаку, бассет-хаунда с отвисшим животом. Дедушка предупреждал меня, что тротуары Парижа усеяны собачьими минами, но пока я этого не заметила. – Ты знаком с Парижем с рождения, – продолжаю я. – Свободно говоришь по-французски, одеваешься, как истинный европеец.
– Прости?
– Ты же понимаешь, о чем я. Прекрасная одежда, хорошая обувь.
Он поднимает левую ногу, демонстрируя потертый и громоздкий ботинок.
– Эта?
– Нет. Но ты и не в кроссовках. Я точно выделяюсь. К тому же, не говорю на французском, боюсь метро, и мне, наверное, следовало бы носить каблуки, но я их ненавижу…
– Я рад, что ты не на каблуках, – перебивает меня Сент-Клэр. – Тогда бы ты была выше меня.
– Я и так выше.
– Совсем немного.
– Брось. Я выше тебя на три дюйма. А ты в ботинках на толстой подошве.
Он толкает меня в плечо, и я улыбаюсь.
– Расслабься, – говорит он. – Ты со мной. А я практически француз.
– Ты британец.
Он усмехается.
– Я американец.
– Американец с британским акцентом. Разве французы не должны ненавидеть тебя в два раза сильнее?
Сент-Клэр закатывает глаза.
– Тебе стоит выбраться из плена стереотипов и начать формировать собственное мнение.
– Я не заложница стереотипов.
– Правда? Тогда, пожалуйста, просвети меня, – он указывает на ноги девушки, идущей впереди нас. Она болтает на французском по мобильнику. – Что это?
– Кроссовки, – бормочу я.
– Интересно. А вон те джентльмены на другой стороне улицы. Не могла бы ты объяснить, что надето на ногах у того, что слева? Что это за странные штуки, привязанные к его ступням?
Разумеется, это кроссовки.
– Но посмотри сюда. Видишь того парня? – я киваю в сторону мужчины в джинсовых шортах и футболке с логотипом «Budweiser». – Со мной все настолько же очевидно?
Сент-Клэр косится на него.
– Очевидно что? Залысины? Лишний вес? Отсутствие вкуса?
– Что мы американцы.
Он мелодраматично вздыхает.
– Честное слово, Анна. Ты должна преодолеть это.
– Я просто не хочу никого обидеть. Слышала, французы легко обижаются.
– Сейчас ты не обижаешь никого, кроме меня.
– А что насчет нее? – я указываю на женщину средних лет в шортах цвета хаки и вязаном топе со звездами и полосками. К ее поясу прицеплена
