людей, которые в нее верили. Она словно наяву увидела лицо Лило с мягкими чертами, кукольные карие глаза, умоляющие о помощи, и тут же ощутила угрызения совести, острые, как зубная боль. А потом подумала, что ее не должны мучить угрызения совести, поскольку ей даже не платят за осмотр. Медицинские страховые компании не принимают счета за наблюдение за беременностью – только за роды. И за уход за новорожденным в первые несколько дней, чтобы акушерки помогали новоиспеченным матерям. Высокий уровень детской смертности тревожит государство, поскольку каждый умерший ребенок – удар по нему. Для того, чтобы улучшить положение, создавались консультационные центры, где матерям рассказывали, как ухаживать за ребенком. Но перед родами женщины остаются наедине со своими трудностями и страхами.
Хульда по опыту знала, что роды проходят куда легче, когда участники процесса знакомы друг с другом, поэтому иногда посещала семьи по собственной инициативе, то есть бесплатно. Хульде казалось, что как акушерка она может на что-то повлиять. Так она чувствовала себя важной и полезной.
Но житейские невзгоды слишком часто вставали у нее на пути, вот как сейчас – это спустившее колесо.
Тяжко вздохнув, Хульда схватила кожаный саквояж с инструментами и толкнула велосипед к стене. Он упал на мусорный бак, и по округе прокатился оглушительный грохот. Хульда закусила губу и, не отводя взгляда от дома, торопливо подняла своего железного коня.
Из открытого окна на втором этаже, выходящего в ухоженный двор Винтерфельдтштрассе, высунулась голова квартирной хозяйки, роскошные белые волосы которой были накручены на многочисленные бигуди.
– Во имя всего святого! Хульда, что вы там расшумелись?
Щеки у нее блестели, как наливные яблочки, а острый, словно флажок, нос подрагивал от негодования. Маргрет Вундерлих была не из тех, кто позволит шуметь до восьми утра в своем обожаемом доме.
Хульда незаметно закатила глаза, а потом прокричала:
– Прошу прощения, госпожа Вундерлих! У моего велосипеда спустило колесо!
– Это не повод устраивать такой переполох. Да еще в воскресенье, – ответила хозяйка, запахивая халат на пышной груди. Ее брови были неодобрительно вскинуты, но через несколько секунд губы изогнулись в легкой улыбке. – На сей раз я прощу вас, Хульда, пусть даже вы напугали моего маленького Морхена. – Она указала на толстого черного кота, невозмутимо сидевшего на подоконнике.
Хульде было ни капельки не жаль животное, постоянно таскавшее в дом дохлых крыс.
Госпожа Вундерлих тем временем продолжала:
– Как бы то ни было, дорогая Хульда, я обеспокоена акробатическими этюдами, которые вы проделываете на этом своем велосипеде. В мое время было немыслимо, чтобы женщины пользовались этим устройством. Сидеть на жестком сиденье, расставив ноги… С медицинской точки зрения это крайне вредно. Подумайте о будущем, когда…
