Вот так примерно. – Ранда стиснул зубы и издал высокий гортанный звук. – Если я ошибаюсь, прости, что помешал.
Селдон опустил голову:
– Ничего, Ранда, не извиняйся. Я и правда иногда издаю такие звуки, мне уже говорили. Ей-богу, бессознательно. Сам не замечаю.
– А почему, понимаешь?
– Почему? О, понимаю, конечно. От расстройства. От разочарования!
Ранда наклонился поближе и произнес вполголоса:
– Мы мешаем людям. Давай выйдем в вестибюль, пока нам не сделали замечания. Пойдем перекусим, что ли?
В кафе, после пары стаканов прохладительных напитков, Ранда спросил:
– Позволь задать тебе профессиональный вопрос: какова причина твоего разочарования?
– Причина разочарования? – пожал плечами Селдон. – Как у всех, наверное. Работаю, работаю, а результатов – ноль.
– Но ты же математик, Гэри. К чему тебе разочаровываться в исторической библиотеке?
– А ты там что делал?
– Я? Мимо проходил и услышал, как ты… стонешь. Ну, значит, судьба мне была там оказаться. И я не жалею об этом.
– Хотел бы я тоже просто проходить мимо… Видишь ли, дело в том, что я решаю одну математическую задачу: для ее решения необходимы кое-какие знания по истории, а у меня, боюсь, не очень-то хорошо идут дела.
Ранда посмотрел на Селдона с необычной серьезностью и сказал:
– Прости, если обижу, но… я просмотрел твое компьютерное досье.
– Мое досье? – воскликнул Селдон и покраснел. Похоже, он и вправду обиделся и рассердился.
– Ну вот, я тебя все-таки обидел… Погоди, не сердись. Понимаешь, у меня дядя – математик. Может, слыхал о таком: Кьяньто Ранда?
У Селдона дыхание перехватило:
– Правда? Он твой родственник?
– Да. Старший брат отца. Ужасно огорчался, что я не пошел по его стопам, ведь своих детей у него не было. Вот я подумал… наверное, он был бы рад узнать, что я подружился с математиком. Так хотелось похвастаться, понимаешь? Ну, вот я и решил покопаться в математической библиотеке, разузнать о тебе побольше.
– Ясно. А теперь уж моя очередь прощения просить. Хвастать тебе особенно не придется.
– А вот и нет! Я, конечно, ни слова не понял из того, о чем говорится в твоих работах, но их хвалят. А когда я просмотрел колонки новостей, то выяснил, что ты выступал на последнем Декадном конгрессе. Ну вот. Кстати, а что такое «психоистория»? Меня, конечно, прежде всего интересуют два первых слога.
– Понятно. Это словечко бросилось тебе в глаза.
– Да, и если я не круглый дурак, мне показалось, что ты можешь предсказать будущее течение истории.
Селдон устало кивнул:
– Ну, в общем и целом, это и есть то, что представляет собой психоистория, вернее – должна представлять.
– И это серьезно? – улыбнулся Ранда. – Не игра в «счастливый билетик»?
– Какой
