вроде говорили откровенно, – признался Юсуф. – Не думаю, что им есть что скрывать. Наверняка просто ночью стараются не выезжать на всякую стрельбу. Ну и к советским они относятся с большим опасением, нежели к преступникам. Нашего недовольства боятся больше. И недовольства своего начальства по этому поводу. Я пару раз, когда вопросы ваши переводил, ввернул ссылку на мнение их руководства – так один аж поперхнулся!
– Ясно. – Шелестов, не поворачивая головы, чтобы иранцы не поняли, о чем идет разговор, спросил Буторина: – А ты, Виктор, что видел?
– Думаю, это те, с кем я столкнулся ночью. Вроде бы тела не трогал никто, как упали, так и лежат. Больше здесь ничего не выудишь, ответов на вопросы здесь нам не найти. Второй явно не иранец, но нам это пока ничего не дает. Самый главный вопрос – за кем они шли, на кого охотились? На тебя или на Казбека? Хотели убить или только наблюдали? На меня напали, потому что я оказался не вовремя рядом как ненужный свидетель, или они поняли, что я ваш? Короче, вопросов много, а ответов – ноль с копейками.
– Навыки?
– Навыки есть. Не сказал бы, что эти двое – профессиональные диверсанты, но они и не уличная шушера, с пистолетом и ножичком обращаться умеют. Да и реакция хорошая. Манера нанесения удара… поставленный удар, в общем.
– Может, и уличная шушера, как вы выразились, – неожиданно вставил Юсуф. – Выживает на улице кто? Те, кому дано овладеть приемами боя. Кому не дано, умирают первыми. Королями на улице остаются самые умелые и талантливые.
– Есть в этом резон, – согласился Буторин. – Но одеты они не как шушера. Хотя все зависит от ситуации. В любом случае надо будет попытаться получить в полиции данные на этих людей. Надеюсь, у них получится установить их личности.
– Если не смогут установить, это тоже будет ответ на наши вопросы, – усмехнулся Шелестов. – Ладно, этим я займусь сам…
Садовник жил один, на окраине в старом доме. В его деле не было указано никаких родственников. Это был двухэтажный дом, наполовину деревянный, наполовину каменный. Узкий переулок отделял его от другого дома, точно такого же ветхого и серого.
Сейчас было пусто, жильцы ушли или на работу, или на рынок. Буторин и Юсуф, одетые неприметно, в шерстяные полупальто и рабочие брюки, потолкались, посидели на лавке под деревом, потом обошли двор. Пасмурная погода только добавляла унылости городскому пейзажу.
Переводчик кивнул и вошел в дом. Деревянные ступени вели на второй этаж и были до ужаса скрипучими. Но подниматься оперативникам не было необходимости – две комнаты Мустафы располагались на первом этаже. Юсуф постоял возле двери, прислушиваясь, потом вопросительно посмотрел на Буторина. Тот с самым решительным видом кивнул. Переводчик надавил на дверь, и та со скрипом стала открываться внутрь. Юсуф замер, но в доме не послышалось ни звука. Тогда он мягко распахнул дверь и вошел. Буторин, держа пистолет наготове, шмыгнул следом и прикрыл дверь за собой.
Комната выглядела
