таковых. Жаль, кстати, что КОМКОН не имеет монополии на эти темы, но тут уж ничего не поделаешь. Единую спецслужбу создавать нельзя, увы и ах.
Короче, я просмотрел данные по всем, кому делали коррекцию, похожую на антоновскую. Нет, это были не только старики. Было два случая, касавшихся людей сорока-пятидесяти лет. И около двух сотен – совсем молодых, в районе двадцати.
И что характерно, кроме возраста и самых общих данных, об этих людях я ничего узнать не смог. Файлы были практически пусты. Что означает только одно: данные изъяты в соответствии с законом о тайне личности.
Ну а тайна личности – это, сами понимаете, такая штука, что и комовского доступа недостаточно.
В общем, это был снова тупик. На этот раз бетонированный.
лылдфвыфвывввсы цсв
шдюан
6 й ы
Извините за вчерашнее: был взволнован. То есть нажрался. Как? А вот так. Нашёл в сортирном бачке поллитровку. Похоже, техники прикладываются. Непонятно всё-таки, почему они так делают. Допустим, на орбите нельзя. Дождись Земли и там хоть убейся. Нет, бухают прямо здесь. Наверное, именно потому, что нельзя.
Так или иначе, я отлично провёл время. Ковёр цел и чист, кстати. Хотя спал я именно на нём. Как убитый. Зато утром мне было тяжко, но вот умирать не хотелось от слова совсем. Такой вот парадокс.
Ну да ладно. Попью вот только водички холодненькой из очистки и продолжу.
В общем, я как-то расстроился и пару недель занимался только складскими делами. Тем более, накопилось. Хорошо хоть, ничего срочного. Но всё равно – из нашего центра на Ковчеге привезли одну штуку, ну очень секретную, и мне нужно было провести её по всем документам так, чтобы силы разума не узнали, что у нас такое есть. Работа не то чтобы сложная, но муторная.
И только я её с себя свалил, как наш дорогой и любимый Евгений Маркович подкинул мне каку. Вызвал к себе и, не глядя в глаза, сообщил, что я избран представителем КОМКОНа в Постоянно действующее совещание по Саракшу. Ближайшее заседание ожидается на следующей неделе на Земле, в Аризонском социальном центре.
Нет, скандала с криком и хлопаньем дверьми я не устроил. Хотя Маркович не удивился бы. Вместо этого я его просто спросил, какие у него претензии к моей работе. И если таковых нет, почему, пёс побери, он со мной так обошёлся.
Славин посмотрел на меня как побитый и сказал:
– Яша, ну прости. Некого мне в этот гадючник послать, совсем некого. Клянусь, это один раз. Один-единственный раз. Просто молчи и надувай щёки. С меня – недельный отпуск вне очереди.
Я подумал-подумал и попросил десять дней. Тот поморщился, по-бубукал, но пообещал.
Я уже как-то привык к такой жизни. Можно сказать, втянулся. По ночам не просыпаюсь, по утрам не удивляюсь. День начинаю с прослушивания очередного шедевра мировой классики под кофе и созерцание звезды класса G вместе с присущей ей планетой
