силы над чужой жизнью. Если подсадить в голову Димы мысль о Наташе, он перестанет закрывать глаза на собственные желания, и может, в больнице станет на два счастливых человека больше. А у самого Севы появится повод почаще сбегать на свидания к Соне.
Глава вторая
Пригласить на свидание Наташу. Это звучало настолько абсурдно, что поначалу Дима посмеивался про себя, представляя, как небрежно предложит, а она сначала удивится, а потом вскипит и наорёт, обозвав старым извращенцем. В самом деле – ну кому в здравом уме придёт в голову идея о том, что они могут быть вместе? Она была его студенткой, одной из лучших, кстати. А шутки, которые он иногда позволял отпускать в её сторону… были всего лишь шутками. Не больше. И пусть институт давно остался позади, пусть ей уже тридцать, а не восемнадцать, это было неправильно.
Дома Дима лениво перебирал в памяти время, прошедшее после их знакомства. И конечно не кривил душой – симпатия имела место быть. Только симпатия, ничего сверх, и уж точно речь не шла о чувствах. Да, ему порой хотелось её защитить и сберечь. Но это просто инстинкт, разве можно противиться инстинктам? Родительским, естественно. Несложно представить, что он привязывался к студентам, как к… племянникам? Младшим братьям и сестрам? Дальним родственникам?
Дима честно пытался подобрать определение к чувствам, что он испытывал к каждому из группы. И выходила не слишком радужная картина. Наташи в его мыслях всегда было гораздо больше, несмотря на упрямые попытки думать иначе. Оказалось, что он знает её гораздо лучше, чувствует сильнее и… Лежавший на кровати Дима сел и провёл по лицу чуть подрагивающей рукой. Ледяной пот выступил резко, безрукавка прилипла к спине, а в глазах заплескался ужас. Он что, действительно хотел бы пригласить Наташу на свидание? И правда хотел бы получить положительный ответ? Раздражённо хмыкнув, Дима вновь упал на подушку и подумал: надо отдать уже это несчастное заявление в бухгалтерию и больше не изводить Наташу, пока игра не зашла слишком далеко.
«Ты долго будешь прыгать туда-сюда?» – мопс Персик, уютно устроившийся на краю кровати, приоткрыв один глаз. Дима, который снова сел, чтобы прямо сейчас сорваться в больницу, усмехнулся.
– Я бы на твоём месте меньше спал и больше бегал. Скоро в дверь пройти не сможешь.
«Кто бы говорил», – Персик вздохнул, открыв второй глаз. Дима мог поклясться, что читает в его взгляде: А я бы на твоём месте нашёл себе женщину.
Воображение разыгралось, даже пёс намекает на то, без чего Дима прекрасно живёт в свои неполных сорок четыре.
Мопс забрался на руки и потёрся носом о ладонь. Вытянув лапы, снова положил на них голову и прикрыл глаза. Дима рассеянно почесал его за ухом, подумав, что одиночество, видимо, сказывается, раз он начал разговаривать с Персиком вслух. Это было как-то грустно…
Дима всё-таки вышел на кухню, не включая свет, сел за стол и посмотрел на спящий город. Грустно – не то слово, которое подходит к одиночеству. Грустно может быть, когда пошёл дождь, а ты собрался погулять с друзьями. Или, когда у тебя под носом забрали последнюю
