суеверием во избежание несчастья все рождественские украшения нужно было убрать из церкви перед Свечной мессой. Считалось, что любая хвоинка или еловая веточка, оставшаяся на церковной скамье, способна принести несчастье тому, кто на нее сядет. По той же причине немцы следили и за тем, чтобы на рождественском дереве было четное количество свечей [см.: 538: 388].
Освоенный в Германии обычай к концу XVIII столетия начинает распространяться по другим странам Европы. Первыми рождественское дерево переняли у немцев жители северных европейских стран, хотя полного признания елка не получила у них вплоть до середины XIX века. Гораздо чаще хвойными ветками они украшали лишь потолок и двери. Иногда же вместо елки использовался обвитый красной и зеленой бумагой шест, освещенный восемью или десятью свечками [см.: 181: 109]. Первые сведения о рождественском дереве в Швеции относятся к концу XVIII века, в Финляндии – к 1800 году, в Дании – к 1810‐му, а в Норвегии – к 1828 году. В Бельгии и в Нидерландах рождественское дерево (Kerstboom) было освоено только к середине XIX века, а во многих провинциях этот обычай не принят еще до сих пор: его, например, не признают в некоторых частях Фландрии. И все же в настоящее время «в большинстве городских и сельских домов нарядная елка, увенчанная звездой и обвешанная блестящими шарами, яблоками и конфетами, является необходимой принадлежностью» зимнего праздника [181: 75]. К Рождеству ветки падуба, омелы и ели доставляют в города Бельгии и Нидерландов на баржах по каналам и продают на рынках и на улицах. К. Смык в своей недавней книге, посвященной польской елке и ее символике в польской культуре, датирует появление первых елок в Польше 1815 годом [548: 30].
Полагают, что в Париже рождественское дерево впервые появилось в 1840 году при дворе короля Луи-Филиппа. Инициатором этого события стала невестка короля лютеранка герцогиня Елена Орлеанская, урожденная немецкая принцесса Мекленбургская. Дерево было воздвигнуто перед королевским дворцом Тюильри. Однако обычай рождественской елки распространялся по Франции медленно. Впервые дерево было установлено снаружи, а не внутри помещения, отчего его нельзя было осветить, и потому выглядело оно не слишком эффектно. Кроме того, во Франции долго сохранялся обычай жечь в сочельник рождественское полено (le bûche de Noёl), и елка усваивалась не столь охотно, как в северных странах. В рассказе-стилизации писателя-эмигранта М. А. Струве «Парижское письмо», где описываются «первые парижские впечатления» русского юноши, отмечавшего Рождество 1868 года в Париже, говорится: «Комната… встретила меня приукрашенной, но елки, любезной мне по петербургскому обычаю, даже хотя бы и самой маленькой, в ней не оказалось» [438: 635]. 19 декабря 1925 года Марина Цветаева писала своей чешской приятельнице Анне Тесковой из Парижа:
…Прага: там все подарочно, все елочно. Здесь (нынче 19-ое) елкой и не пахнет, в самом настоящем смысле слова. Елка считается германским обычаем, большинство ограничивается сжиганием в (дымящем!) камине – «bûche de Noël». Подарки к Новому Году, в туфлю. И всё [494: 36].
В Англии
