минут они ехали молча, а потом Маша спросила:
– Вы сами-то хоть хорошо подумали, когда всю эту кашу заварили? Я же не игрушка!
– Конечно, подумали! – ответил Василий, а Вера замерла на секунду, желая услышать, что он скажет дальше. – Я вот про тебя тоже только сегодня узнал. Мамка твоя та еще партизанка. Ни разу не обмолвилась, что у нее еще ребенок есть, хотя зря, как мне кажется. Где две, там и три. Уверен, что кусок хлеба и тарелка супа каждому найдется.
– Ну, глядя на вашу машину, то скорее кусок мяса и банка икры! – пошутила Маша и сама посмеялась, а потом добавила. – Нет, вы не подумайте, я не голодающая с Поволжья. Раньше мы тоже хорошо жили, пока мама была жива.
Вера с сочувствием посмотрела на дочку и спросила:
– А что с ней случилось?
Маша задумалась на секунду, пытаясь понять, как правильно все объяснить. Прошло два года. Она уже смирилась с потерей матери, но все равно душа болела, когда приходилось об этом говорить.
– Мама крановщицей работала на стройке. Отец снова в запой ушел. Он буйный, когда пьяный. Вечно с мамой ругался. В общем, он ей несколько ночей толком выспаться не давал. Она ослабела, а там работа тяжелая, требует внимания. В общем, она не справилась с управлением от переутомления, завалила машину на бок, сильно побилась. Врачи еще три дня боролись за ее жизнь, но у нее было внутреннее кровотечение, которое не удалось остановить. В общем, она время от времени приходила в сознание все эти три дня в перерывах между операциями. Тогда она и рассказала мне, что у меня есть другая мама. Она хотела, чтобы я сама вас разыскала, но я не могла бросить отца. Он пропадет без меня.
Вера была удивлена ее рассказом и тем, насколько спокойно она говорила. Видимо, за последние два года ей пришлось взрослеть экстерном.
– А отцу тоже Тамара рассказала?
– Нет, она брату моему рассказала, а он папке разболтал. Ему совсем не понравилось, что мы не родные. Он сказал, что больше и знать меня не хочет. Отец тоже разозлился, когда узнал, но не выгнал меня. Правда, с того дня он не просыхает почти. Я уже и забыла практически, каким он был раньше.
Василий подумал про себя, что возможно, он и раньше не был таким уж белым и пушистым, раз не давал жене выспаться перед тяжелой работой. Чем он вообще думал? Странно, что Маша не винила его в смерти матери.
– Я тебе очень сочувствую! Жаль твою маму, – сказала Вера с грустью.
– Спасибо, мне тоже жалко. Она была очень хорошей. И очень меня любила. Знаете, я думаю, вы правильно поступили, когда отдали меня ей. Она стала мне замечательной матерью.
– Я бы тоже хотела стать тебе замечательной матерью, если ты позволишь! – с надеждой сказала Вера.
– Время покажет…
Эта фраза супругам показалась какой-то странной, но допытываться они не стали. Мало ли, что на уме у девочки-подростка. Да и давить на нее не хотелось. Только ведь познакомились.
– И давно ты… попрошайничаешь? – поинтересовался Вася.
– Не поверите, в первый раз. Дома еды совсем не осталось. Я уже всех соседей достала.
