надо, тот и заберёт! – сердито и очень серьёзно ответил он. – А хлюпики и слабаки нам не нужны! За мою сестру должны сражаться! Доблестно и отчаянно!
Я рассмеялась. Вот это мне во Владе всегда и нравилось – силища.
Дома царила суета. Многочисленные родственники, друзья семьи и гости, гости, гости. Мама собрала наш тесный кружок в комнате Стаса, чтобы сказать ему своё родительское напутствие и благословить. Они с папой говорили что-то очень трогательное. А у меня шумело в ушах. Я как могла держалась из последних сил, воюя с подступающими слезами. Не смотрела на него. Куда угодно, но только не на него.
Влад и Ани смеялись и шутили, портили причёску жениха, ласково ероша его волосы. Когда дошла очередь до меня, я, не поднимая глаз, шагнула к нему и не совсем связно пробормотала:
– Будь счастлив.
Поддавшись секундному порыву, обняла его. В последний раз. Прощаясь навсегда. Но не ожидала, что он обнимет меня в ответ и тихонько прошепчет:
– Глупая ты, Кнопка.
Мы стояли так всего секунду или целую вечность. А потом я не выдержала, слёзы прорвали плотину, и я трусливо сбежала в ванную. Беззвучно выла там, отчаянно надеясь, что он почувствует и придёт за мной. Но за дверью был только шум полного дома гостей и бас Влада:
– Миру? Нет, не видел. Она, кажется, уже уехала с Ани.
Влад соврал. Он видел мой позорный побег, видел слёзы. Брат прикрывал меня. После того турнира он, как грозный цербер, защищал меня от любой опасности. На секунду мне показалось, что я слышала голос Стаса, что он зовёт меня. Но всё это оказалось лишь игрой моего воображения.
В ЗАГС я поехать не смогла. Дождалась, когда дом опустеет, собрала вещи и вернулась в Ярославль. Ани и Влад меня прикрыли перед мамой и папой. В этот день всем было не до того.
Принудительно остановила унёсшийся не в ту степь поток мыслей. «Мирослава Сергеевна, ну ёшки-матрёшки! Хватит уже ныть! Рыцарь ты или нет!» – подал признаки жизни внутренний голос.
Распустила непослушный хвост, остервенело причесала волосы и, когда немного отвлеклась, сделала себе внушение:
«Отставить панику. Дом встретит нас пиром горой. Мы будем шумно спорить о политике, литературе и фильмах. Мама приготовит миллион и даже больше наших любимых лакомств, а папа будет тихонько петь, лёгкими движениями перебирая струны старой гитары. Я справлюсь. Мне уже не семнадцать!»
На улице было холодно и мерзко: с неба сыпало что-то похожее на белую крупу, под ногами блестел покрытый толстой ледяной коркой асфальт. У подъезда я поскользнулась и неприятно отбила мягкое место. Поджидавший меня водитель такси тихонько беззлобно рассмеялся, он курил у автомобиля и помог мне подняться. И пусть я ударилась небольно, но всё равно было обидно. Совсем не с того начинался путь.
Уже в поезде я то ли наполовину спала, то ли не до конца бодрствовала. Периодически проскальзывали белые, чёрные и красные вспышки из ночного кошмара, но я старалась
