боли снова усилились, она закуталась в одеяло, которое мать оставила возле очага, и свернулась в комочек, впившись ногтями в руку и стиснув зубы. Пока Белла лежала на холодном каменном полу, боль стала настолько острой, что она даже не могла встать. Беременность длилась месяца три, но схватки были такими же сильными, как при рождении Альфи – в этой же самой комнате. Только тогда мать держала ее за руку, горел камин, на подоконниках стояли цветы, под головой была подушка. Сейчас Белла лежала в одиночестве и плакала. Боли стали невыносимыми, и тут она почувствовала, как между ног хлынул поток крови, залив одеяло.
Мгновение Белла лежала неподвижно, чувствуя облегчение оттого, что худшее наконец-то позади, ее учащенное дыхание стало успокаиваться. От долгого лежания в луже крови, показавшимся ей вечностью, Белла замерзла и заставила себя встать. Ослабев от перенесенных мучений, она медленно отнесла окровавленные одеяла в ведро у задней двери.
– Мама? – Голос был тихим, но определенно принадлежал Альфи.
Белла резко развернулась, впившись взглядом в деревянные ступени перед собой. Чувствуя, что в любой момент может потерять сознание, она заставила себя подняться по лестнице до площадки, где наклонилась и попыталась сдвинуть крышку тайника. Та была заперта.
Белла перевела дыхание и крепко закусила губу, чтобы не упасть в обморок. Ее мальчик все еще находился там, она боялась представить, в каком он состоянии. Белла постучала по крышке кулаком:
– Альфи, дорогой, ты там? – спросила она, стараясь не поддаваться панике. – Дорогой, это мама. Пожалуйста, открой, ты меня пугаешь. Я одна, тут больше никого нет! Прошу, открой!
Белла заозиралась в поисках какого-нибудь предмета, которым можно было бы поддеть крышку. Ее взгляд упал на кочергу. Когда она с трудом разогнула свое измученное тело, чтобы спуститься за ней обратно по лестнице, в тишине дома раздался громкий щелчок. Крышка начала открываться – медленно, со скрипом.
Белла обернулась. Из кромешной тьмы потайной комнатки на нее смотрели яркие, улыбающиеся голубые глаза.
Глава пятая
Ванесса
Канун Нового 1970 года
Ванесса Хилтон стояла у окна своей спальни в Тисовом поместье, наблюдая, как муж развешивает гирлянды на деревьях вдоль подъездной дорожки. Огоньки вспыхивали и тут же снова гасли в темноте, его раздраженные указания сыну, который пытался помочь, эхом разносились по поместью.
Ванесса взглянула на часы. До прибытия гостей оставался еще целый час, но она уже чувствовала себя измученной. Несколько недель у нее голова шла кругом от предстоящей вечеринки – приходилось вникать в каждую деталь, и создалось впечатление, что они готовятся к этому событию уже лет десять. Но несмотря на их попытки предусмотреть все, этот день угрожал превратиться в катастрофу – с того момента, как они встали, не выспавшись, и до сих пор. Метель бушевала вокруг дома всю ночь, не давая собакам уснуть,
