еще?
– Ваши слова может кто-нибудь подтвердить?
– Не знаю. В доме у нас отдельные спальни. Хотя, может, я была здесь, в кабинете. Или с детьми.
– Вы не помните?
– Нет.
– Вы спали, когда главный комиссар Раймерс сообщил вам об случившемся?
– Нет. Он позвонил, когда я только собиралась лечь.
Йохан кашлянул, привлекая к себе внимание, улыбнулся и спросил:
– Вы случайно не помните, в котором часу это было, госпожа Болен?
– Обычно я ложусь спать около одиннадцати, но в тот день немного припозднилась. Может, минут в двадцать двенадцатого или даже в половину. – Сабина резко встала. – Простите, но я должна вернуться к работе, иначе все расписание собьется.
Лена неторопливо поднялась с места.
– В таком случае мы бы хотели поговорить с вашими работницами. Мы можем начать с воспитательницы?
– Нет, – отрезала Сабина. – Изабель вернется не раньше чем через два часа. Они с нашей поварихой отправились за покупками. Но вы можете поговорить с уборщицей.
Полиция на острове. Уголовная полиция. Они не верят, что Болен умер от сердечного приступа. Убийство или самоубийство, говорят они. Можно подумать, это имеет хоть какое-то значение! Болен мертв – вот что важно. Глупый местный комиссар думал, что во всем разобрался. «Смерть от естественных причин», – объявил он. И врач согласился.
А теперь эти полицейские приходят и поднимают шум. Если они зададут правильные вопросы, то получат правильные ответы.
Но вся страна насквозь прогнила от коррупции. Глупо верить, что эти двое – другие. Они – часть системы, а значит, должны служить ей и выполнять ее приказы.
Болен умер, окончательно и бесповоротно, он заслуживал смерти. Смерть – единственное справедливое наказание для этого насквозь прогнившего человека.
Но таких людей много, слишком много. Кажется, они повсюду – в полиции, в налоговой, в мэрии. Каждый может оказаться гнилью.
Очередной промах я не допущу. Я помню свое обещание.
Глава пятая
– Ну? – спросила Лена, они сели в машину. – Что думаешь о нашей беседе с госпожой Болен?
Последние десять минут они разговаривали с уборщицей. Уборщица работала в приюте всего два месяца, в день смерти Хайна Болена у нее был выходной, и после нескольких вопросов выяснилось, что она ничем не поможет расследованию.
– Трудно сказать, – отозвался Йохан. – У меня не сложилось определенного мнения об этой женщине. По некоторым ответам кажется, что она хочет узнать, что случилось с ее мужем, а по другим – что расследование ее ни капельки не интересует.
– Да, это сразу бросается в глаза. Ее явно обуревают противоречивые чувства. Думаю, Сабина Болен знает куда больше, чем говорит. Возможно, она пытается защитить свою репутацию, репутацию своего мужа или приюта.
Йохан вытащил из портфеля список, который дала ему
