тут заметил беспорядок. Вот здесь, у последнего вагона. Иди за мной, я покажу.
И направился в темноту, туда, где кончался состав. Эсэсовец послушно зашагал за ним. Вот они сделали еще пару шагов… И тут «группенфюрер» резко повернулся; в его руке блеснул нож. Эсэсовец даже не успел понять, что произошло; нож Шубина вошел ему прямо в сердце. После этого разведчик крикнул, обращаясь к людям, стоявшим у вагонов:
– Бегите! Чего вы стоите? А ну, бегом!
И эта команда подействовала. Люди кинулись врассыпную. Тут конвоиры опомнились, загремели выстрелы, началась суматоха. В этой суматохе Шубин затащил труп эсэсовца за трансформаторную будку, в темноту. Там он снял с тела фрица форму, стащил сапоги и засунул одежду и обувь немца себе под плащ. С этим грузом он покинул вокзал и направился к своей машине.
Виктор Степанчук все так же сидел за рулем, страшно встревоженный. Он не знал причины паники на станции, возникшей стрельбы и не ждал от происходящего ничего хорошего. Шубин сел на заднее сиденье и скомандовал:
– Вперед! И можно ехать чуть побыстрее, чем раньше!
Мотор взревел, и машина покатила прочь от вокзала. Когда они проехали несколько кварталов, водитель спросил:
– И куда теперь? Поедем искать место для ночлега?
– Нет, – ответил Шубин. – О ночлеге будем думать позже. Сейчас мы едем на фронт!
Глава 6
Когда они выехали из города, уже наступила ночь. На КПП их вновь не остановили, но Шубин понимал, что рано или поздно на каком-нибудь пункте бдительный лейтенант обратит внимание на странного водителя группенфюрера – мужчину в обычной одежде, какую носят русские. Поэтому, как только им попалась боковая дорога, он приказал Степанчуку съехать на нее и остановиться. Когда их не стало видно с трассы, он велел водителю выйти из машины и облачиться в форму, снятую с убитого эсэсовца.
– Эта одежка должна прийтись тебе впору, – сказал он. – Правда, там на спине должен быть разрез под лопаткой, и кровь должна была натечь, но тут уж ничего не поделаешь. Разрез позже можно будет зашить, кровь застирать. А пока не будешь вертеться перед немцами в этих обновках – и все будет хорошо.
Форма пришлась Степанчуку впору, словно на него была сшита. Старую одежду водителя положили в багажник, где уже лежала форма ефрейтора Кнехта, после чего Степанчук снова сел за руль, и они продолжили путь в сторону станицы Манычской. Ехать было долго, около двух часов, и Шубин решил поспать. Но прежде чем погрузиться в сон, надо было дать водителю четкие инструкции насчет дальнейшего маршрута.
– Как доедешь до развилки, повернешь направо, в сторону Сальска, – сказал он. – Но до самого Сальска ехать не нужно – доберешься до хутора Веселый и там меня разбудишь. Там, в Веселом, и заночуем.
– Где-нибудь в стогу? – спросил Степанчук.
– Зачем в стогу? – удивился разведчик. – В доме, выделенном для генерала Келлермана или для его начальника
