по порядку, как это и есть у Соломона, но, похоже, Севастьянов специально выбирал строки, как бы обращаясь ко мне.
И самое невероятное – это точное попадание в цель. В мою Ахиллесову пяту. В мое прошлое. С расчетом на будущее…
Неужели Севастьянов тоже любит Соломона? Или просто это был выбор, чтобы сразить меня наповал? Второе вероятнее. И сражена ли я? О, да, сражена.
Я посмотрела на Севастьянова. Я уже успела внушить себе за несколько дней, что он – это просто моя блажь. И вдруг такой сокрушительный разгром!
– Севастьянов, – повторила я для аудитории, – Отлично.
А вообще мне никогда не транскрибировали что-либо из Библии. Студенты транскрибировали Маяковского, Есенина, Ахматову, и это те, которые старались мне понравиться, потому как я проговорилась, что люблю Маяковского, Есенина и Ахматову… Попадался и гимн России, и частушки, и песня «Зайка моя»… но Севастьянов…
– Отлично, Севастьянов, – снова сказала я. – Так понимаю, с транскрипцией у вас проблем нет. Но что за избирательность? Вы перепутали всего Соломона.
– Это как посмотреть… Я старался выбрать самые красивые строки, – сказал он своим низким голосом, от которого завибрировали все мои внутренности.
(Второй вариант).
Я еле смогла отвести взгляд от Севастьянова. Он меня точно гипнотизировал. Наглец! Мне слабо вывести его на чистую воду. А может, Севастьянов на самом деле выбирал самые красивые строки, а я влюбилась и ищу повод, чтобы поверить, что и он в меня влюблен. Это, к сожалению, очень похоже на истину. Но помечтать – то можно. К тому же, определенно точно, Севастьянову я нравлюсь. Значит, шанс у меня есть. Только вот какой этот шанс?.. Надеюсь, шанс забыть прошлое…
И все оставшиеся сорок минут я томилась на медленном огне, ерзала, бросала из-под ресниц взгляды, и еле дождалась звонка.
– Тетради на стол. До понедельника, – с облегчением воскликнула я сразу после звонка.
– Эльга Сергеевна! – моментально подскочил ко мне очкарик Крылов. – А многих поэтов вы знаете?
– Достаточно, а что?
– А есть такие, которых не знаете?
– Крылов, все на свете знать нельзя. К тому же, это вредно для здоровья.
– Я запомню это, Эльга Сергеевна!
И пока я разговаривала с Крыловым, Максим Севастьянов исчез. Вот что ты за человек, Крылов!
Две следующие лекции я думала о Севастьянове. И совсем без восторга. Дура ты, Казакова! Навоображала себе! Ну, написал Севастьянов красивое стихотворение, но ты-то тут при чем?
На большой перемене зашла Сусанна и мы пошли с ней пить кофе.
– Что случилось, красавица? Лица на тебе нет, – завела Сусанна, но тут зазвонил мой мобильный.
– Алло, – сказала я, не посмотрев на дисплей.
– Я знаю, какой недостаток у твоего принца Севастьянова, – прокричала Ирка. – Если он еще и не женат, то будь уверена, Казакова, какая-нибудь девица у него имеется. Хороший мужик одиноким не бывает. Это точно.
– В
