над Суздалем, чем если бы он сидел в самом Суздале среди враждебных бояр, власть и самовольство которых сильный князь ограничивал.
Основной политикой Юрия Долгорукого было сохранить и закрепить эту молодую растущую вотчину за своей семьёй и утвердить её первенство по всей Руси.
Юрий держит своих младших сыновей – Василька, Михалка и Всеволода – в Ростове и Суздале. Однако старший его сын (от другой жены) Андрей (позже названный Боголюбским) не выпускает из внимания богатейшие просторы Суздальской земли, хотя по повелению отца и сидит на юге, в Вышгороде.
В надежде на восстановление своего политического господства и усиление веча над властью князей суздальское боярство сманивает Андрея на правление Суздальским княжеством.
Летописец под 1157 годом сообщает, что «Суздальцы и Ростовцы вздумаши вси пояша Андрея», то есть просили Андрея. Избранием князя «по своей воле» боярство думало ограничить его власть. Однако расчёты старейшин не оправдались. Нарушивший своим уходом из Вышгорода ряд отца, Андрей не только не становится на суздальский стол, а, наоборот, порывает с Суздалем и его старыми боярскими кругами и обосновывается в младшем городе – Владимире, основанном его дедом Мономахом.
Руководящей мыслью Андрея Боголюбского было укрепление единовластия в княжестве, создание новой общерусской столицы, вместо старой матери русских городов – Киева, и объединение раздираемых усобицами русских княжеств с учреждением во Владимире – пригороде Суздаля и Ростова – великокняжеского стола.
С этого времени Суздаль начинает терять своё политическое первенство.
Алёша Суздалец часто вспоминал слова, ещё в детстве услышанные из уст батюшки своего Фёдора Семёновича, мастера Фёдора, как любила повторять матушка Марфа.
«Зодчий он, Божьей волей каменных дел мастер».
Именно Божьей волей, иного объяснения не существовало.
– Силы во мне необъятные, – говаривал мастер Фёдор. – Сомкну очи и вижу – собор, палаты, а то и терем из белого камня.
Он по привычке отряхивал руки, словно от извести или алебастра, даже в те дни, когда не трудничал, поправлял ремешок на волосах и добавлял значительно:
– Господь так судил! Зодчество наше – суть отражение лепоты Духа Небесного, дабы землю нашу украсить. А из камня – суть долгота и прочность сооружений. Ведаю, в свитках древних сказано о благолепных градах русов-пращуров, кои возносились до небеси самой… То мы – наследки их! Ныне ромеи обучают нас зодчеству – кривда и блядословие, прости меня, Господи!
Истово крестился, и лицо делалось светлым изнутри, торжественным.
Сейчас, спеша домой, переходя с рыси на галоп, но не забижая верного коня ударом плётки, Алёша Суздалец с особой теплотой вспоминал недавно прошедшее, но теперь казавшееся таким далёким.
Дед Семён поначалу обосновался неподалёку от Ильинских ворот кремля, за восточным валом.
Но
