– гончар, господин! – с жаром отвечал Мустафа. – У меня был свой горн в Гончарном квартале, во Внешнем городе, у самой Билярки.
– Во Внешнем городе – это хорошо. А кто теперь владеет твоим горном?
– Я надеюсь, что с моим горном всё в порядке. Вместо себя я оставил родного брата жены – Рустама.
– Мастера Рустама знают все в Великом городе Биляре! В том числе и я. Он – уважаемый человек.
– Господин, – обрадовался Мустафа, – а про его сестру Айгуль ты ничего не знаешь?
– Нет, ничего, – подумав, ответил купец. – Совсем ничего.
Потом посмотрел в начало каравана и зычно дал команду на отправление.
– Садись, гончар, рядом. Дорога будет длинной, длинной и тоскливой. Хочу услышать твои рассказы о неволе, о половецких нравах и обычаях, я – любознательный. Ты там был, познал их, теперь едешь домой. Аллах велел помогать ближнему.
– Прощай, брат! – крикнул Мустафа. – Свидимся ли?
– Уверен, что свидимся, брат! Прощевай…
Трофим помахал рукой и скрылся в толпе провожающих и любознательных.
– На каком языке ты говорил с урусом?
– Мы вместе были в неволе. Он – дружинник рязанского князя. А язык…
И Мустафа стал объяснять, что колодникам из разных стран надо было как-то общаться…
Купец удивлялся, много расспрашивал, на что-то громко возмущался и даже сжимал кулаки, где-то смеялся.
Потом стал сам рассказывать, оказался словоохотлив.
Мустафа с удовольствием слушал. Он вновь и вновь погружался в переливы родного языка, наслаждался его звучанием и поражался, до чего же он, простой гончар, любит язык своей родины.
Тихо поскрипывали колёса телег, шуршали ветви деревьев, лениво перекликались возницы.
Иногда подбегали слуги, стражники, спрашивая то совета, то разрешения.
Купец со всеми общался ровно и благожелательно, ни на кого не ругался, не шумел.
«Хороший господин, – подумал Мустафа, – все его любят».
Он никак не мог отделаться от мысли, что купец этот кого-то ему напоминает очень сильно, и не только лицом, жестами, но и голосом.
– Каждая моя поездка – как боевой поход, – гордо говорил купец. – Я вкладываю все свои средства… Ну, почти все, вплоть до последнего фальса[9], и везу товар урусам, ляхам или немцам. Там весь его продаю и покупаю то, чего у нас нет…
Он задумчиво почесал затылок и продолжил:
– У нас есть почти всё, но кое-чего всё-таки нету либо есть, но мало. Покупаю и везу домой… И что мне остаётся делать, если на меня нападает всякая степная бишара[10], чтобы отнять нажитое и заставить мою огромную семью просить подаяние ради милости всемилостливого и милосердного Аллаха у Исмаилдана? Конечно, я сражаюсь, как лев. Мой меч всегда при мне.
Он бережно погладил обшитые сафьяном ножны.
– Хвала Аллаху и нашему повелителю – великому хану Чельбиру, дороги безопасны.
Фальс – булгарская медная монета, серебряная – дирьгем.
Бишара – беднота, голь перекатная.
