сколько вам лет?
– Двадцать пять. А тебе?
– А чем вы занимаетесь?
– Ничем особенным.
– На вашем месте я бы чем-нибудь занялся, чтоб заработать деньги. Тогда вы могли бы охотиться.
– Но тогда я не мог бы называть всех шлюхами.
– В этом все равно проку нет.
(Позже, за ужином в детской, Джон сказал:
– По-моему, мистер Бивер ужасно глупый, а по-твоему?
– Откуда мне знать? – сказала няня.
– По-моему, из всех, кто к нам приезжал, он самый глупый.
– Гостей хулить – бога гневить.
– Было бы в нем хоть что-нибудь хорошее. У него глупый голос и глупый нос, глупые глаза и глупая голова, – выводил Джон, точно в церковном хоре пел, – глупые ноги и глупое лицо, глупые руки и глупое пальто…
– Кончай-ка ужинать, – сказала няня.)
Вечером, перед ужином, Тони, встав позади Бренды (она сидела у туалетного столика), склонился над ее плечом и скорчил в зеркале рожу.
– Я страшно виноват перед тобой – кинул на тебя Бивера и удрал. Ты была с ним очень мила.
Она сказала:
– Это не так уж тяжело. Его можно пожалеть.
А в это время чуть дальше по коридору Бивер обследовал свою комнату с основательностью многоопытного гостя. Настольная лампа отсутствовала. Чернила в чернильнице пересохли. Огонь в камине давно потух. Ванная, как он уже отметил, была черт-те где, в башенке, куда надо карабкаться по узкой лестнице. Кровать ему не понравилась – ни на вид, ни на ощупь; он для пробы прилег, и пружинный матрас, с ямой посредине, угрожающе задребезжал. Обратный билет в третьем классе стоит восемнадцать шиллингов. А еще чаевые надо давать.
Тони чувствовал свою вину перед Бивером, и поэтому к обеду было подано шампанское, хотя ни он, ни Бренда шампанского не любили. Не любил его, как оказалось, и Бивер, но тем не менее он был польщен. Шампанское перелили в высокий кувшин и передавали по кругу как символ гостеприимства. После чего они отправились в пигстэнтонский кинотеатр, где шел фильм, который Бивер видел несколько месяцев тому назад. По возвращении в курительную их ждал поднос с грогом и сэндвичами. Они поболтали о фильме, и Бивер утаил, что смотрел его во второй раз. Тони проводил Бивера до дверей сэра Галахада.
– Надеюсь, вам здесь будет хорошо спаться.
– Нисколько не сомневаюсь.
– Вас надо будить?
– Удобно будет, если я позвоню?
– Разумеется. У вас есть все, что нужно?
– Да, спасибо. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Однако, вернувшись в курительную, Тони сказал:
– Знаешь, меня мучит совесть из-за Бивера.
– Брось, насчет Бивера можешь не беспокоиться, – сказала Бренда.
Однако Бивер чувствовал себя очень неуютно, он ворочался на постели, терпеливо пытаясь найти положение, в котором смог бы заснуть, и думал, что раз ему больше сюда не приезжать, он ничего не даст дворецкому и только пять шиллингов приставленному
