если погодные условия были тогда очень тяжелыми, то почему мы это скрывали?
Умалчивание о чем бы то ни было сильнее бьет по репутации победителей, чем побежденных. Этого идеологи нашего государства прошлых лет явно не учли, а ведь русская поговорка гласит: «Шила в мешке не утаишь». А то, что вермахт оказался не готов к подобному развитию событий, только лишний раз свидетельствует о том, что в военном деле нет мелочей.
Очень интересно высказался относительно оценки командованием вермахта погодных условий, бывший начальник штаба 258-й пехотной дивизии полковник В. фон Рибен:
«…Наше высшее командование забыло в свое время включить в соотношение сил основного союзника русских – грязь. Когда оно продолжило использовать против грязи свой инструмент блицкрига – техническое превосходство, то этот инструмент вдруг затупился. А когда ранней зимой дороги снова стали проезжими, то инструмент к тому времени уже поизносился… »[46].
Ознакомившись с приказом командующего фронтом об организации обороны на Наро-Фоминском направлении, комбриг Д. П. Онуприенко отдал указание полковнику Б. В. Сафонову немедленно связаться со штабами соединений, которые вошли в состав армии, уточнить обстановку, сложившуюся в полосе их обороны, и приступить к подготовке плана действий на ближайшие дни. Дмитрий Платонович понимал, что пока не прибудет новый командующий армией, вся тяжесть организационной работы будет лежать на нем. Положение усугублялось еще и тем, что до сих пор не было начальника штаба армии. На эту должность после излечения в госпитале должен был прибыть генерал-майор А. К. Кондратьев.
Безусловно, Д. П. Онуприенко был обижен отстранением от должности командующего армией, тем более что за весь период непрерывных боев, пока он ею руководил, к нему не было особых претензий со стороны командования фронтом. Да, московские ополченческие дивизии, входившие в ее состав, понесли за этот период времени очень большие потери и не смогли удержать занимаемых рубежей, но тому были веские объективные причины. К тому же отходили в глубь страны и остальные армии. Комбриг Онуприенко добросовестно исполнял свои обязанности, но таков уж армейский порядок: командир всему голова и за все приходится отвечать в первую очередь ему.
Новость о том, что командующим армией вместо него назначен генерал-лейтенант Ефремов, Дмитрий Платонович встретил с чувством некоторого облегчения. До этого им не приходилось встречаться, но он был наслышан о высоком авторитете нового командарма среди тех командиров, кому довелось служить под его началом.
Членом Военного совета 33-й армии с июля 1941 года был бригадный комиссар М. Д. Шляхтин. У комбрига Онуприенко с самого начала сложились с Марком Дмитриевичем хорошие служебные и дружеские отношения, тем более что у них было немало общего: одногодки, оба «выросли»
Vico von Rieben. Hans-Jochen Pflanz. Geschichte der 258. Infanterie-Division. 1941–1942. Teil II. KURT VOWINCKEL VERLAG – NECKARGEMUND. 1978. S. 144. –
