умница, все сделала правильно, – обняв, прижимает к себе. – Но теперь нужно будет долго и быстро бежать. Готова?
Я смотрю на него. Весь в крови, стиснув зубы, терпит боль, еле стоит на ногах. И ведь будет бежать. Если нужно на руках меня понесет. Он все это делает ради меня. Есть ли у меня право быть слабой?
– Я готова.
***
Я не знаю, сколько мы бежим. Все руки и ноги изодраны колючими ветками деревьев. Я уже даже не закрываю лицо от ссадин, и мне кажется, я научилась не дышать. Легкие горят, и я не могу сделать нормальный вдох. Дема все время впереди, тянет за собой, и я понимаю, с каким трудом ему дается каждая минута бега. Я боюсь сделать что-то не так, боюсь задержать его. Он сказал, что за нами будет погоня. Орлов сто процентов уже пришел в себя и вызвал подкрепление, и сейчас нам лучше быть как можно дальше от них.
Огги останавливается, когда мы выходим из чащи. Впереди нас небольшая поляна, солнца уже нет, и Дема светит фонарем, чтобы хоть что-то разглядеть.
– Садись, – указывает на небольшое сваленное дерево. Я выполняю его приказ, хотя, мне страшно оставаться на месте дольше пары минут. Даже несмотря на усталость.
Дема отходит на пару шагов и, достав из кармана телефон, набирает чей-то номер.
Пока он разговаривает,
Позади нас небольшая речушка. Мне так хочется подойди и хлебнуть прохладной воды, или хотя бы умыться, но я боюсь сдвинуться с места и отойди от Демки хотя бы на шаг. Все кажется, что из-за ближайшего дерева выпрыгнет кто-то из людей Котова и пристрелит нас.
– Я буду на месте, жду до обеда. Если не появишься, мы доберемся своим ходом, – доносятся слова Огги.
Он напряжен до предела. Сбросив вызов, выругивается себе под нос и, разобрав телефон на части, выбрасывает все это в воду. А я перевожу взгляд на свои руки, сложенные на коленях.
Они до сих пор горят. И мне не по себе от недавних воспоминаний.
Я выстрелила в человека. И даже не в одного. Я ранила их… Тошнота поднимается к горлу, и мне приходится на несколько секунд задержать дыхание, чтобы справится с приступом.
– Эй, Белка, – раздается над головой. Я не сморю на него, потому что в этот момент по моим щекам катятся слезы, а я не хочу расстраивать Дему еще больше.
Не дождавшись ответа, он хватает меня за подбородок и поднимает лицо. Внимательно всмотревшись в мои глаза, видит слезы и хмурится.
– Все нормально, слышишь? – звучит его сдавленное в тишине.
А мне хочется по детски рыдать.
– Я выстрелила в него…
В глубине его карих глаз я читаю тревогу.
– У тебя не было выбора, – он приседает передо мной на колени. – Он жив, слышишь? Ты не нанесла его здоровью существенный ущерб.
И его нежный голос срывает последние барьеры. Всхлипнув, начинаю рыдать, да так, что по лицу слезы рекой.
– Я выстрелила. Я могла его убить… – завываю, прислонившись лицом к его груди. Его руки смыкаются на
