вот, ты прекрасно знаешь, я так думаю, что регулярно в городе идут крупные игры на очень большие деньги. Они под очень серьёзным контролем у специалистов этого дела. Шулерам и жуликам и руки отрубают, и глаза выкалывают. Но жульничество всегда должно быть доказано. Ты мухлевать не умеешь, у тебя другой талант. Я тебе предлагаю сегодня попробовать свои силы. Приехал из Саратова серьёзный клиент с большими деньгами, поиграть. Играть он собирается со мной. Он меня уже давно знает по прежним встречам. Я хочу подставить его под тебя. Он с тобой не знаком. Каждый из нас имеет право привести ещё одного игрока и одного свидетеля. Завтра игра может продолжиться, а может и нет. Это по настроению. Так вот: я дам тебе сейчас две тысячи рублей. Проиграешь – с тебя спросу нет. Выиграешь – десять процентов твои. В другой раз – другой процент будет.
Андрей молчал в ожидании продолжения, но продолжения не было.
– Ну, так чего молчишь?
– А чего я должен говорить?
– Согласен?
– Дядя Савелий, ответь мне на один вопрос?
– Что за вопрос?
– Как вы узнали обо мне? Как вы на меня вышли там, в деревне, в колхозе, где мы работали? Вы что, специально туда приехали на меня посмотреть?
– Конечно. Нужные люди цинканули – мы и приехали. Мы ведь это система. Государство – это одна система, а мы – это другая. Но обе нормально функционируют, когда всё правильно налажено. Кто-то из бродяг, тех, которые понимают в игре, увидел тебя, как ты шпилишь, и через несколько дней я уже всё знал о тебе.
– Во что сегодня будем играть?
– В свару.
– А почему в свару, а не в преферанс?
– В преферансе куражу нет. Кураж появляется – когда деньги видишь.
– А во сколько это всё будет и где?
– В десять. Здесь же в гостинице у него в номере. Клиента зовут Марк Аронович Гольдман. Сейчас покушаем, музыку послушаем и пойдём. Кстати, у меня снят номер в этой же гостинице. Сначала ко мне зайдем, а потом к клиенту.
Пока ели жареных цыплят и пили боржоми, дядя Савелий рассказывал анекдоты. Анекдоты были скучные, даже пошлые, но «дядя» так мастерски и актёрски исполнял интонации и акценты своих героев, вворачивал такие сложные, филологически непереводимые рулады, что Андрей невольно слушал.
Потом позвали официанта.
– Чайку крепкого свежего завари, бутылку водки, бутылку шампанского мне в номер отнеси. Да, дыньку – я сегодня на базаре хорошие, азиатские видел.
– Рынок-то уже закрыт.
– А ты сбегай – там на воротах сторож, наш человек. Пусть у кого-нибудь узбекскую получше выберет для меня и тебе через забор передаст.
Дядя Савелий жил один в обычном двухместном номере. У него не задержались, только по чашке душистого несладкого чая выпили. Ещё он передал Андрею небольшую папку, с какими студенты на лекции ходят, в ней лежали две банковских упаковки червонцев и три нераспечатанных колоды карт.
– Одну пачку червонцев разорви и сунь в карман.
