замертво. Старший офицер мгновенно среагировал, командой:
– Ложись, снайпер! – и рухнул на асфальт. Я покосился на лежащего офицера. Его тело колотилось в предсмертных судорогах. Солдаты молча продолжали лежать на проезжей части дороги. Надо было что-то делать. Я притянул к себе дорожную сумку, где у меня была спрятана белая рубашка, расстегнул молнию и вынув белье, схватил рубашку. Лежа поднял высоко над головой, размахивая, как белым флагом в воздухе. Затем встал на ноги, осмотрелся. Изо всех сторон нас окружили автоматчики в полном боевом снаряжении, сквозь расстегнутые отвороты камуфляжной униформы у каждого виднелась тельняшка.
– Поднимите руки! – скомандовал один из подошедших, – Следовать за мной!
По его знакам отличия мне стало понятно, что это российская десантно-штурмовая разведывательная рота, захватившая Бело Церковский истребительный авиационный полк. Сдавшихся в плен солдат территориальной обороны, после проверки документов заперли в замаскированном ангаре, меня же привели к командиру в другой ангар. За столом сидел военный со звездами подполковника и с интересом рассматривал меня. После минутного молчания спросил:
– У тебя хоть есть что ни будь объясняющее твою личность? – в его серьезных глазах мелькнуло любопытство.
– Так точно товарищ подполковник! – выпалил я и положил на стол сложенное в четверо назначение военкомата и военный билет. Подполковник развернул сложенный лист, внимательно прочитал, полистал записи в военном билете.
– Гм, ты служил в авиационном училище для иностранных слушателей в Канте, Киргизстан, в подчинении Генерал-майора Макарова, так?
– Так точно! – выпалил я, – И он, когда прилетал с инспекцией к нам в Кант, любил летать на самолете под моим техническим обслуживанием.
– В связи с чем, такая честь тебе, Баран Валентин Юрьевич?
– Я по специальности инженер лейтенантом прибыл на базу училища с качественным запасом знаний авиационной техники, что получил в Уфимском авиационном институте, имени Серго Орджоникидзе, поэтому он доверял моей чешской учебной машине Л-29, а значит и мне тоже.
– А вот, что за специальность такая у тебя?
– Не основная специальность, но зато военная техническая, звучит и пишется так: “Эксплуатация и ремонт летательных аппаратов и двигательных установок”.
– Да тебе сам бог велел оставаться на сверхсрочную, почему не остался? – более деловитым тоном спрашивал командир. Я понял, что у нас завязывалась доверительная беседа, к чему бы это?
– У меня болела в это время мать и мне пришлось ухаживать за ней, вот и не остался, а сейчас уже довольно поздно мне пятьдесят пять лет. – С какой-то грустинкой в голосе произнес я.
– Вашу страну, нашпигованную агентами ЦРУ, и МИ-6, безжалостно толкают в мясорубку, пичкают оружием, правда устаревшим, которого не жалко бросить в утиль, как и ваше мужское
