поведением, – отвечал чародей Кристас.
– Ничего страшного, – заверила его Арианна. – В конце концов, я тоже потеряла в этом конфликте близких. Контролировать свои эмоции в таких случаях всегда очень трудно – особенно тем, кто молод. Это одна из проблем, которые нам предстоит преодолеть, если мы хотим вырваться из порочного круга насилия между нашими народами. Ветераны этой войны пережили ужасные эмоциональные страдания, как вампиры, так и чародеи. Я не обижена ни словами, ни поступками чародея Дрездена и не виню его ни в чем.
Она повернулась ко мне, и голос ее сделался прямо-таки сочувственным:
– Искренне заверяю вас, чародей Дрезден, что прекрасно понимаю, какую боль вы сейчас испытываете.
Мне пришлось приложить все силы, чтобы не вскинуть жезл и не выжечь с лица графини это фальшивое сочувствие. Я лишь покрепче сжал свое оружие, чтобы удостовериться, что мои руки не предпримут ничего, не посоветовавшись предварительно со мной.
– Нам уже не вернуть наших любимых, которых забрала у нас эта война, – продолжала она. – Все, что мы можем сделать, – это прекратить боевые действия, пока не пострадал еще кто-нибудь из наших близких. Я здесь именно затем, чтобы предотвратить никому не нужные смерти, Дрезден. Вы наверняка способны понять, почему я делаю это.
Еще бы не понимать! Ей было мало просто убить меня. Она хотела сперва раздавить меня, насладиться моими мучениями. Стоит ей остановить войну подобным образом, и ее авторитет в сверхъестественном сообществе поднимется на невероятную высоту – а если при этом она нанесет удар мне, ее победа станет особенно элегантной.
Арианна снова улыбнулась мне, с тем же крошечным оттенком издевки, настолько слабым, что, вероятно, вряд ли кто-то смог бы увидеть ее, если не ожидал чего-либо подобного. Тем не менее я разглядел таившееся за улыбкой садистское наслаждение и отчетливо уяснил, как она утерла мне нос на глазах всего Белого Совета. Должно быть, она репетировала это перед зеркалом.
– Я даю тебе шанс, – хрипло произнес я. – Верни ребенка, и все. Мы квиты. Позволь мне забрать ее у тебя, и я воздержусь от любых других шагов.
Она прижала к груди длинные холеные пальцы, словно мои слова привели ее в замешательство.
– Я не понимаю, чем огорчила вас, сэр, или что плохого сделала ребенку, о котором вы говорите, – сказала Арианна. – Но я могу понять ваш гнев. Жаль, что не могу вам помочь.
Кто-то подошел ко мне сбоку. Молодая женщина, невысокая, с вьющимися каштановыми волосами и чувственным, симпатичным лицом, если не сказать красивым. Однако взгляд ее по твердости не уступал стали.
– Гарри, – произнесла Анастасия Люччо, командующая Корпусом Стражей. – Не делай этого. Пожалуйста.
Я стиснул зубы.
– Ана, – прошипел я яростным шепотом. – Если бы ты знала, что она сделала!
– Ты не имеешь права возобновлять войну и лишать Белый Совет остатков его авторитета, нападая на посла, обладающего гарантиями неприкосновенности, – ровным голосом настаивала
