дар гадания, оно стало ее основным занятием, так как каждый сеанс отнимал много сил и энергии, а каждое расследование в целом – много времени. Поэтому совмещение работы экстрасенса с какой-либо другой деятельностью не представлялось возможным.
Дар же Милославской обнаружился не так давно, после ее клинической смерти. В этом состоянии она оказалась после той самой аварии, унесшей жизни ее мужа и сына. Наверное, дар был дан Яне свыше взамен огромной потери, и предназначением его являлось оказание помощи людям. Все свое время Милославская тратила на решение проблем других, это, наверное, и помогало ей, оставшись одинокой, держаться на плаву.
– Скучаете? – улыбнувшись, проговорила Яна, заходя в кабинет с чашечкой кофе.
Наталья Евгеневна только улыбнулась в ответ, хотя глаза ее были полны неизъяснимой тоски и какой-то подавляющей горести.
– Вы курите? – обратилась Милославская к гостье.
– Нет.
Яна достала сигарету и, закурив, вновь заговорила с Натальей Евгеньевной:
– Я вас слушаю. С чем пожаловали?
– Не знаю, с чего и начать, – вздохнув, протянула Вершинина, хотя много раз прокручивала в голове возможные варианты предстоящего разговора. – В общем, у меня есть дочь, единственная дочь… – в глазах Натальи Евгеньевны показались слезы.
– Успокойтесь, – Милославская сделала глоток кофе, – я готова вас выслушать, не переживайте так, мы сумеем предотвратить несчастье, которое ей грозит.
– К несчастью, – Вершинина саркастически ухмыльнулась, – с этим мы уже опоздали.
Милославская несколько виновато кашлянула, поняв, что Наталья Евгеньевна сейчас – просто комок нервов, и говорить с ней надо как можно мягче. Уж Милославская-то непонаслышке знала, что значит боль, причиненная единственному ребенку.
– Понимаю, – тихо проговорила Яна, – чем же я могу вам помочь?
– Валерию нужно вернуть к нормальной жизни, помочь ей стать прежней!
– А… – осторожно начала Милославская, – что, собственно, произошло?
– Произошла трагедия, – дрожащим голосом ответила Вершинина, – преступление, страшное преступление, а совершивший его остался безнаказанным! Моя дочь, чудом оставшаяся в живых, не может давать показания…
– Но почему? Боится?
– Нет… Она ничего не помнит.
– Ка-ак?
– Она пережила такой шок, что напрочь забыла все, что было связано с этой чудовищной трагедией. Как будто кто-то вычеркнул ее из памяти, оставив в душе кровоточащий след.
– Она что, и вас тоже не помнит? – ошарашенно протянула Милославская.
– Да нет же! Валерия не может рассказать ничего, что предшествовало убийству ее подруги. С чего все началось, как развивались события, кто вообще те изверги!
– Убийство? Нет, вы меня окончательно запутали, – Яна
