мире и жизни Жени. Иначе было бы худо.
– Всё? – Криво ухмыльнулся Артём. – Набегались?
– Ты дебил? – Я взглянул на Артёма, и он от непривычной агрессии с моей стороны немного осунулся, будто бы в росте чуть поубавил. – Скажи, какой кретин в лесные походы надевает академические тряпки?
Анжела от удивления глаза расширила, и взглянула на меня, как на чужого человека. Видать, оригинальный Женя в жизни бы такого не сболтнул.
– Ты гонишь?! – Саша попятился к обрыву, и явно испугался.
– Ч-что? – опешил Артём, а когда подпевалы недоумённо переглянулись, он набрался смелости. – Не тебе, безродная псина, осуждать мои предпочтения в одежде. Ты совсем потерял страх? Забыл, с кем разговариваешь? Я сын великого князя….
– Да хоть портовой шлюхи сын, – нагрубил я. – Мне какая разница? Ты лучше объясни, зачем носишь в лесу студенческую форму. Белкам с воробьями регалии демонстрировать?
– Видать ему от страха память отшибло, – это Глиста влез. – Мы тебя ща с обрыва скинем, выродок, и никто о тебе не вспомнит.
– Да, гы-гы! – это Жирный. – Скинем, и никто не вспомнит!
– Не надо! – взмолился Саша. – Мы никому ничего не скажем, честное слово! Мы вас даже не видели!
– Помолчи. – Я покосился на Сашу, и он сник. – Не позорься. Нашёл, кого бояться.
– Ну, всё! Ты! – Артём обратился к Жирному. – Разберись-ка с ними! Сбрось в море!
Мыс тут был не Волчий, а Драконий. С непривычки я их перепутал, ведь они действительно были похожи. Высота вполне такая же. Тут если в море плюхнешься, каюк – об воду все кости переломает.
Жирный хрустнул пальцами и браво двинулся в мою сторону, Саша с перепугу дышать разучился, Анжела изобразила некое подобие бойцовской стойки, а я…. А что я? Тело мне досталось не такое уж хлипкое, гибкое и в меру крепкое, хотя в модернизации оно определённо нуждалось. Чувствовал я себя нормально, даже бодренько.
Жирный потянул ко мне руки, видать хотел за воротник схватить, но опередить его было проще простого. Он точно не ожидал сопротивления, и удивился, когда я чуть сошёл с линии атаки, и влепил ему хлёсткий хайкик прямо в сочленение челюстей – он даже взвизгнуть не успел, хоть челюсть и хрустнула. Жирного отбросило в сторону, и он повалился без сознания мордой в землю.
Растяжка хорошая, конечно, но я себе голень отшиб об жирную харю. Женя хоть и был танцором, но не был бойцом. Одно дело пластичные и сильные мышцы, а другое дело крепкие бойцовские кости. Мне повезло, что я не сломал ногу, отделался только ушибом.
– Ты чё?! – Глиста хотел было кулаки поднять, да не решился. – Мы тебя уроем ща!
– Давайте, мужелюбы-дворяне. – Я кинематографично поманил их пальцем, и издевательски улыбнулся. – Милости прошу.
– Урой его! – Велел Артём Глисте, да тот с места двинуться не мог. – Чёртово ссыкло! Я сам его
