душа наша расположена к исповеди, к обращению на себя, к осужденью себя, а не других. Словом, в этой решительности, с какою был произведен этот приговор, мне показалась большая собственная самоуверенность судившего – в уме своем и в верховности своей точки воззрения. Не с тем я здесь говорю это, чтобы кого-нибудь попрекнуть, но с тем, чтобы показать только, как на всяком шагу мы близки к тому, чтобы впасть в тот порок, в котором только что попрекнули своего брата; как, укоривши в самоуверенности другого, мы тут же в собственных словах показываем свою собственную самоуверенность; как, укоривши в не снисходительности другого, мы тут же бываем не снисходительны и придирчивы сами. Благороден, по крайней мере, тот, кто имеет духу в этом сознаться и не стыдится, хоть бы в глазах всего света, сказать, что он ошибся.» / Из «Авторской исповеди» Н.В.Гоголя / Только с такой самооценкой можно выходить с авторским словом к читателю, мы порой это забываем или не знали, что очень печально.
Если человек обладает силой воли, то в период одиночества он может достичь удивительных результатов во внутреннем развитии или творчестве. Поэтому, когда будет появляться это чувство одиночества, нужно быстро думать: а к чему великому и хорошему это может привести?
Все мы, как известно, у времени в плену. В плену у времени и наши представления о литературе и писателях живут с нами, если мы действительно преданы литературе.
Это было прозрением, потому что стало ясно, что Гоголь совсем не такой писатель.
Нобелевская речь, прочитанная Маркесом в Осло в 1982 году, названа им «Одиночество Латинской Америки». Если одиночество, по мнению нобелевского лауреата, является культурной доминантой последнего периода развития этого бурного и трагического континента, то да – Гоголь их писатель! Одиночество – вот верно подмеченная на другой стороне земного шара главная черта биографии и творчества Гоголя.
Одинокий во всем. Бессемейный и бездетный. Окруженный друзьями и единомышленниками, которые, как оказалось в жизненном итоге, его меньше всего понимали.
Иначе и быть не могло. Гоголь категорически не укладывался в схемы, которые рисовали его современники. Поэтому его на разных этапах творческого развития последовательно подвергнут острой критике все, кто сначала хвалил. Писатель жил с ощущением своего избранничества, своей роли пророка, мессии, призванного спасти родину, освободить народ от «страшной, потрясающей тины мелочей, опутавших нашу жизнь», указать человеку его дорогу. Именно художник должен пробудить мистической силой своего слова заложенное в каждом гармоническое начало, разрушить язву социальных предрассудков и лжи, освободить из-под гнета коры «земности» (молодой Гоголь) человеческую душу.
Этим чувством личного долга продиктованы известные строки заключительной одиннадцатой главы «Мертвых
