из тени какая-то тень,Отбросив за спину какую-то тень,
Что наземь роняет какую-то тень,
– Идут хороводами тени.
И не убежишь от пугающих тем,
Немыслимых перерождений —
И снова выходит какая-то тень,
Отбросив за спину какую-то тень,
Что наземь роняет какую-то тень,
– Идут хороводами тени.
Агинк
Агинк… слово какое-то непривычное, чуждое слово, попахивает ангиной, – и так и хочется назвать Агником, тут хоть что-то от огня, хоть что-то понятное. Меня одергивают, меня поправляют – Агинк, агинк, что сложного-то.
Если запомнить название сложно, то сделать Агинк еще сложнее – сначала научиться писать слова, амам алым умар, потом сложнее – ʎwɐd ɐvıqw ɐwɐw, здесь уже начишаешь создавать агинк. Агинк создавать надо с умом, хорошенько подумать, что хочешь сказать этим агинком, чтобы его читали не только вчера и позавчера, но и год назад, и десять лет назад, а хорошие агинки и века переживают. С таких, конечно, и спрос больше – одно дело, заставить задуматься людей вчерашнего дня или прошлого года, а совсем другое дело достучаться до людей из прошлого, а то и позапрошлого века. Здесь надо хорошенько думать, что именно вы им хотите сказать, сможете ли вы донести до них идеалы ваших времен, чтобы от ваших слов раньше на сколько-то веков или хотя бы лет перестали приносить человеческие жертвы…
Выбравшая меня
…мне не по себе, хочу уйти, стушеваться, спрятаться – понимаю, что все взгляды прикованы ко мне, все смотрят на меня, кто-то уже начинает переглядываться, перешептываться, – хочется провалиться сквозь землю, даром, что и так под землей, ничего, земля большая, еще проваливаться и проваливаться до самой бесконечности.
Пытаюсь брякнуть что-нибудь в свое оправдание, получается еще хуже, когда выжимаю из себя:
– Я… ну не я же выбирал эту профессию в самом-то деле.
Тут же понимаю, что за чушь сморозил, ага, как же, профессию не выбирал, а кто тогда, спрашивается, кто вышел из толпы, кто приблизился к разложенным краскам, молоткам, топорам, молотам, вилам, уздечкам, кто выбирал, кто вытащил это, не пойми что, кто как не я…
– Все верно, не ты, – кивает Распределитель. Оторопело смотрю на него, почему-то представлял себе седобородого старца, а он чуть постарше меня, если вообще не моложе.
– Ну а как ты хотел, призвание, оно само человека выбирает, твое дело только сюда прийти, оно само тебя позовет… – говорит утешающе и как-то сочувственно, вроде как – ничего, держись, и похуже бывает, хотя куда уж похуже…
– А… а что это? – верчу в руках странный предмет, который я выбрал, вернее, наоборот, предмет, который выбрал меня…
– А ты… не знаешь? – Распределитель смотрит на меня удивленно, вроде как намекает – как такое можно не знать, а ведь можно не знать, и пропади оно все, не знаю я, не знаю…
– Не знаю, – кажется, мой ответ звучит слишком резко, нехорошо как-то звучит, вроде
