крепко обнял ее на прощание и сразу же отпустил, отворачиваясь. Габриелла стояла посреди площади, смотрела на брата до тех пор, пока за повозкой не закрылись высокие ворота, отрезая от ранимой души невидимую нить.
Потом она вернулась домой к матери, принялась заниматься делами по дому, и никто из них двоих даже и словом не обмолвился о произошедшем. Только тихие всхлипы по ночам последнего дорогого человека, оставшегося у нее, напоминали об утрате. Сама же она душила в себе такие порывы. И почему–то вопреки здравому смыслу постоянно думала, что брат вернется, что он просто ненадолго уехал. Ведь невозможно ничего не почувствовать, если близнец, с которым был столько времени рядом, умер?
Мать забрали через несколько дней, ничего не объясняя. Это было неожиданно и непонятно. В деревне стали ходить слухи, что якобы существует лагерь, где собрались те, кто смог убежать. Они–то и напали на повозку, и «урожаю» (так вампиры звали людей из списка) удалось сбежать. Но подобные разговоры быстро смолкли. Стражники наказывали каждого, кто хоть слово молвил о свободе.
Ту ночь, когда ей пришлось впервые одной ночевать дома ей не забыть. Стражники знали, что она осталась без семьи. Один из них явился к ней в дом, когда она мирно спала. Сначала Габи не поняла, что происходит. В черноте ночи не сразу смогла различить тень, зависшую над ней. Крик застрял в горле. Было настолько жутко, что даже пошевелиться не удавалось. И только когда в тишине дома прозвучал короткий смешок, и она, привыкнув в темноте, смогла рассмотреть, что вампир расстегивает ремень, завизжала, что есть мочи. Кто бы мог подумать, что на ее крик прибежит мальчишка. Недолго думая он, кинулся на вампира, но был отброшен словно тряпичная кукла. И все бы закончилось печально, не появись колдунья, которую все боялись, но уважали. Она на непонятном языке пригрозила вампиру, и тот поспешно ретировался, недовольно скрипнув зубами и бросив на Габи злой взгляд.
Колдунья утешила девушку, сказала, что больше нечего бояться – никто не посмеет и пальцем ее тронуть. И Габи ей поверила. Ведьма повесила над входом в лачугу какой–то амулет, произнесла несколько непонятных слов и удалилась.
К тому времени мальчишку, который вступился за нее, увели, но на следующий день они встретились снова. Вот при таких обстоятельствах и завязалась их дружба с Джеком. Он чем–то был похож на ее брата, и с ним она могла ненадолго забыться. Теперь понимала это, но прощаясь с ним, чувствовала, что такой глубокой тоски, посетившей ее два года назад, нет. Брат у нее был один, как и отец с матерью.
Воспоминания настолько захватили Габи, что она очнулась, только когда поняла, что уже совершенно стемнело, а она даже не удосужилась затопить очаг. Через немного зазвучал веселый треск древесины, и огонь осветил небольшую комнату. Габриелла вспомнила, что ничего не ела весь день. Экономить до такой степени, чтобы лишать себя сил не стоило. Она налила себе капустной похлебки, если таковой можно было назвать лишь воду с капустными листами, отломила совсем маленький кусочек черствого, хоть гвозди
