и под утро – ну мне так казалось, ибо никаких ориентиров у меня не было – я все-таки провалился в сон без сновидений.
3
Два дня я был предоставлен сам себе. Попросил Грету показать путь наружу, чтобы суметь потом вернуться без чужой помощи, и она показала пару ориентиров и черный ход. Благодаря этому мне не приходилось блуждать по извилистым коридорам.
Город эльфов поражал воображение. С тех пор, как я увидел его в первый раз, казалось, он стал еще величественнее, хотя это, разумеется, не так. Я ходил с раскрытым ртом, любуясь творениями местных мастеров. Но и сам был причиной нескрываемого интереса. На меня откровенно пялились, показывали пальцами, а какая-то маленькая эльфиечка даже подошла и довольно сильно ущипнула, пытаясь отодрать кусок кожи.
– Нимиэль, иди сюда немедленно! – раздался властный голос, девчонка насупилась и, оглянувшись, побрела к зовущему.
– Я только хотела убедиться, что он настоящий! – капризно протянула она, указывая пальцем в мою сторону.
– Он чужая игрушка, не трогай его.
– Я тоже такого хочу, хочу, хочу! – заверещала девчонка, а я вылупился на это представление. Неужели у них тут постельных игрушек с младенчества заводят?
– Подрастешь – сможешь себе такого купить, а сейчас пошли.
– Хочу сейчас, сейчас! – Эльфиечка бросилась на землю и начала колотить по ней руками и ногами.
Родители, бросив взгляд на меня, ничего не ответили, лишь подхватили свое голосящее чадо и потащили его прочь. А я остался размышлять: подрастешь – это до какого возраста? Надо будет спросить у Греты. Она вроде прониклась ко мне участием, с удовольствием отвечает на все вопросы, даже глупые.
Прошлая ночь прошла спокойно, а вот эта… мне предстояло прийти к госпоже впервые. И хотя я уже примерно знал, что может меня ждать, внутри все сжималось. И отнюдь не от предвкушения. Боль ради наслаждения – это одно. А боль ради боли – совсем другое.
Однако деваться некуда. Достал со дна котомки сверток, выданный мне матерью, верховной жрицей Ллос. Выбрал несколько предметов, как мне казалось, наиболее подходящих новой госпоже, завернул их отдельно, а остальное убрал.
Когда Грета пришла за мной, я был уже готов. По ее указке я тщательно вымылся, распустил волосы, умастил себя всяческими маслами и надел очередной балахон. От прежнего он почти не отличался, разве что имел несколько отверстий на стратегических местах. Идти в подобном виде по коридорам было не то чтобы стыдно, а недостойно, и гномка выдала мне плащ.
Подведя меня к большой двери, она стукнула пару раз, дождалась приглашения войти и, кивнув мне, испарилась. Сдерживая дрожь, я толкнул дверь и оказался в большом помещении, по периметру которого в подставках висели факелы. По центру стояла огромная кровать, на которой возлежала госпожа в довольно откровенном одеянии.
– Подойди! – приказала она, и я, сбросив плащ, сделал шаг вперед.
– На колени! – рыкнула эльфийка, и я буквально рухнул, как было
