проверить реакцию, нужна ли она ему еще. Майкл наверняка преувеличивает. Моя девочка в отчаянии, нужно срочно забрать ее домой.
– А как же ваш отдых с Биллом? Вам ведь нужна перезагрузка.
– Ах да, я потороплю Билла. – В холле послышались шаги. – Как дела дома, Ник? – Сьюзен мгновенно перевела тему разговора.
Немного растерявшись, я ответил сбивчиво:
– Все хорошо… У Джека ожидается пополнение в семье.
В этот момент в столовую вошел Билл: бодрый, полный воодушевления и в подозрительно сентиментальном настроении. Весело напевая себе под нос, он приветливо кивнул мне и, улыбаясь, поцеловал жену в висок. От него пахло одеколоном для бритья.
– Продолжайте, я вас, кажется, перебил, – он отодвинул стул и сел за стол, пододвигая к себе приборы. – Так о чем вы говорили?
– Ник рассказывал, что его мама скоро станет бабушкой, а отец – дедушкой. Как же мы этого ждем от Джона, правда, Билл? – глаза Сьюзен мечтательно загорелись.
– Правда, милая, – он ответил так, будто сам не верил своим словам. – Давно я не видел тебя такой счастливой.
– Джон обещал жениться в следующем месяце. У него есть перспективная работа и замечательная девушка, чтобы создать семью и подарить нам внуков.
Билл промолчал и, постукивая приборами, положил в тарелку немного салата. Кажется, он знал о сыне намного больше, чем Сьюзен, и наверняка скрывал его проделки. Именно поэтому не сильно верил в счастливый брак, которого так ждала жена.
Остальное время мы провели за теплой беседой, обмениваясь воспоминаниями из нашей с Джоном студенческой жизни. Перед моим уходом Сьюзен попросила мужа ускорить отпуск, и он, окрыленный и счастливый, обещал ей завтра же заняться этим.
Я попрощался с Фрэнсисами и в девятом часу вечера приехал на пляж. Меня встретил громкий шум волн, теплый ветер приветливо ударил в лицо. Я снял обувь, закатал брюки до колен и медленно зашагал по влажному песку. На фоне звездного неба яркими огнями горел пирс. Оттуда еле слышно доносилась музыка и счастливый смех влюбленных пар. Я глубоко вдохнул соленый воздух, кажется, даже он сегодня был пропитан романтикой. Прохладные волны накатывали на берег, солнце садилось за горизонт, а я, с туфлями в руках, в пене и брызгах, продолжал одиноко шагать вдоль берега, все больше поддаваясь меланхолии.
Все эти разговоры о Шерли, о ее неизлечимой болезни заставили меня задуматься о жизни. Я редко размышлял о том, что имею, казалось, все еще будет: если не сейчас, то завтра. И даже если что-то не получалось, не торопился, а ждал, словно целая вечность впереди. Но сейчас, слушая плеск волн, я задумался о том, насколько быстротечна жизнь. Несколько лет назад я был таким же Ником, как сейчас. Что я имел? Все то же: работу и больше ничего. Тогда мне казалось, что я еще молод и в тридцать у меня точно будет семья. Вот мне уже скоро тридцать, и ничего не изменилось.
А сделал ли
