этом есть суть, а не в том, чтобы обращать внимание, как это делает защита, на шероховатости показаний свидетелей обвинения.
Затем обратился к присяжным с вопросом: какая разница, какой высоты были кусты? И где висел фонарь? И сам себе ответил: важна суть – то, что было совершено преступление.
Такой ответ был подобен с детства известному всем факту о том, что Волга впадает в Каспийское море. Ведь защита не оспаривала факт преступления в виде убийств Жигаря. Защитники, да и сами подсудимые многократно, в том числе в своих последних словах, отрицали свою причастность к убийству А. Жигаря. Не уводила сторона защиты внимание присяжных заседателей от сути сложнейшего судебного разбирательства и с достойной скрупулезностью анализировала показания свидетелей и собранные следствием документы, якобы подтверждающие преступную деятельность их подзащитных.
Как бы изобличая «происки» адвокатов, прокурор отметил, что для них не важно: образуют ли доказательства стороны обвинения «идеальную картинку или не образуют». Даже если бы идеальная картина была, то и ее бы «на сто процентов оспаривала сторона защиты, выражая свое недовольство показаниями свидетелей. Но, как бы сторона защиты ни старалась опорочить показания Дубинина, Дулуба и Л-ва в ваших глазах (имеются в виду присяжные заседатели), ища противоречия в их показаниях, полагаю, что вы давно сделали выводы о том, кто говорит правду, а кто – нет. Ваш опыт поможет вам разобраться в очевидности лжи обвиняемых и их стремлении избежать ответственности за совершение тяжкого преступления, результатом которого стала смерть человека».
Далее произошел обмен репликами сторон судебного процесса. Первый прокурор также обратил внимание присяжных заседателей на то, что прокуроров обвиняют в том, что они противопоставляют слова одного и другого человека. Затем пояснил:
– Это происходит потому, что Р-н, несмотря на то что есть доказательства причастности к преступлению, не хочет признать вину и нести ответственность. Да, он защищается, но Л-в изобличил его в совершении преступления. Защитник Д-о пытается опровергнуть результаты экспертизы одежды Л-ва. Но она носилась после убийства Жигаря, а при носке следы стираются. Ее могли и постирать. Что касается темы телефонных соединений, то Л-в находился в том же конце города, где улица выходит на улицу, где стоит дом погибшего.
Такой затянувшейся репликой первый прокурор только усугубил и без того шаткое положение стороны обвинения. Ведь из приведенных выше слов не были сформированы доказательства вины подсудимых. В его реплике были лишь предположения о причастности подсудимых к преступлению и прозвучала почти не скрываемая обида за то, что они не признают вину в убийстве Жигаря.
В общем, получилось, что прокурор как бы забыл азбучную истину о том, что в Конституции России записано, что подозреваемый не обязан показывать на себя как на преступника. Доказать его преступную деятельность –
