иду и вообще… А тут еще и одета я не так, как все. А я не очень хочу выделяться.
– А что плохого в том, чтобы выделяться? – опять не понял папа.
– Ну папа, как ты не понимаешь! Я еще не привыкла к новой школе, мне сложно, а тут еще и одета хуже всех! – сама того не желая, Даша привела последний аргумент.
А на Дмитрия Викторовича напал педагогический стих: он решил убедить дочку в старой истине, что встречают по одежке, а провожают по уму. Он разразился на эту тему длиннейшей тирадой. Даша сникла окончательно. Она все это и сама знала и вовсе не собиралась выпрашивать у отца кучу новых нарядов, ей просто нужно было стать, как все, чтобы ее оставили в покое.
– …Ты согласна со мной? – закончил папа.
Даша огорченно кивнула, но решила сделать еще одну попытку:
– Папа, а почему ты на работу ходишь в строгом дорогом костюме, а не в джинсах?
– Костюм – это, своего рода, униформа. Он помогает мне. Если бы я пришел в джинсах, то мне гораздо труднее было бы расположить к себе клиентов и вызвать у них доверие.
Девочка поняла, что она на верном пути:
– Так и я об этом же самом! Неужели ты не можешь понять, что мне нужно для начала одеться, как все, чтобы на меня не глазели. Мне так легче будет.
– И для этого тебе нужен новый спортивный костюм?
– Да.
– Даша, я, честное слово, ничего не понял из твоих объяснений. Но покупка костюма – не проблема. Вон фирменный магазин «Пума», сейчас купим.
Дмитрий Викторович притормозил на обочине дороги и повел дочь за покупкой. Внимательные девушки-продавцы выложили перед девочкой целую груду одежды ее размера. Даша выбрала костюм в сине-черной гамме, пару маек и темные кроссовки.
Когда отец и дочь покидали магазин, то он спросил:
– Ты теперь довольна?
– Да. Только мне бы еще хорошие очки…
– У тебя что, снова ухудшилось зрение? – обеспокоился папа.
– Да нет, со зрением все в порядке.
– Ну и слава Богу!
Даша украдкой вздохнула: снова объяснять папе то же самое, но теперь по поводу очков ей совсем не хотелось. Она решила пока ограничиться костюмом, а потом, когда окончательно продумает, как и что говорить, вот тогда и убедить папу.
– Белова! Светка! – запыхавшийся Рыжов догонял девочку, размахивая руками, – Да подожди ты!
– Слава, ну зачем ты так орешь?
– А ты могла бы и сама остановиться!
– Зачем?
Светлана Белова внешне соответствовала своим имени и фамилии: эдакая юная зеленоглазая валькирия, взгляд которой всегда был направлен прямо на собеседника, добиваясь ясности и определенности. «Светлая девочка» – отзывались о ней учителя.
Сейчас Светкин взгляд был устремлен на немного нескладного долговязого Славку Рыжова. Мальчик унаследовал от своей матери непоседливый импульсивный характер, а от отца – блестящие способности к любым наукам. Славка пока еще
