и как можно бодрее отвечаю:
– Нет, просто голова закружилась. Обыкновенный обморок…
– Но ты ударилась головой! – восклицает она, порываясь прикоснуться к моему лбу.
Я останавливаю ее и провожу пальцами по коже, ощущая боль от прикосновения. Надо же, действительно ударилась! Пульсация в месте ушиба начинает нарастать, и заботливая мама быстренько отправляет меня в постель.
Увидев цветы в моей комнате, она хмурится, но молчит, прекрасно понимая, что разговоры на эту тему, чего доброго, доведут меня до еще одного обморока. Она укладывает меня на кровать и, подоткнув одеяло, словно маленькой девочке, молча уносит с собой букет.
Я поворачиваюсь к тумбочке и достаю из ящика маленькое зеркальце.
Ну, прекрасно! Будто бы мне мало темных кругов под глазами и безумного вида, так мой лоб теперь еще украшает огромная шишка. Зеленые глаза лихорадочно блестят, выдавая мое не совсем нормальное психическое состояние. Их цвет на фоне бледного лица становится еще ярче, чем обычно. Волосы спутались и висят растрепанным хвостом набок. Нужно привести себя в порядок, но вставать категорически не хочется. При дневном свете все ужасы ночи отступают и глаза закрываются сами собой. Пока я сплю, приходит мама, просит меня встать и поесть, но я отказываюсь, продолжая дрейфовать на волнах сна.
Будит меня звонок в дверь. Проснуться быстрее мне не помогла бы даже мамина раскаленная сковородка, опущенная на голову, но это – другое. Не надевая тапочек, я несусь к двери, боясь, что мама забудет мои наставления и откроет сама. Заглянув в глазок, я вижу привидение. Ах, там еще стоят вампир и кто-то напоминающий Франкенштейна. И все ростом мне по пояс.
Ну конечно же! Сегодня Хэллоуин! Вздохнув, открываю дверь и отсыпаю детям конфет из вазочки, которую подает мама. Когда она успела подготовиться? Я вообще выпала из жизни, думая только о том, как пережить следующий день, а за ним ночь.
Закрыв за детьми дверь, поворачиваюсь к маме и говорю:
– Больше никому не открываем. Пусть думают, что нас нет дома!
– Но это же просто дети… – пытается воспротивиться мама.
– Нас. Нет. Дома! – строго отрезаю я и иду в комнату. Пусть лучше я буду плохой дочерью. Лучше плохая дочь, но живая, чем хорошая, но мертвая.
Я укладываюсь обратно в кровать, но сон не идет. Конечно, весь день отсыпалась! Не представляю, как после такого возвращаться в обычный режим. И перестанут ли мне сниться те ужасные глаза? По правде говоря, ничего ужасного в них нет. Они достаточно хороши, даже, я бы сказала, по-настоящему красивы! Но та темнота, которая словно воронкой тянет из самого нутра силы, весь свет и саму жизнь, пугает до смерти. На ум вдруг приходят слова Ницше, в которых он говорит, что если долго всматриваться в бездну, то в ответ бездна начнет всматриваться в тебя. Так вот, глаза того мужчины были бездной.
От мыслей меня отвлекает телефонный звонок. На экране высвечивается имя подруги, и я незамедлительно поднимаю трубку:
– Молли, хорошо, что ты позвонила… – начинаю
