что если бы Стас второй вечер подряд пошел на поводу у своего желания, Ирина сейчас, скорее всего, довольная и уставшая, спала бы у него на груди, а не лежала здесь, все еще живая только благодаря мудрым приборам и сильным лекарствам.
Не было в ней сейчас ни капли сексуальности. Ту женщину, что Стас видел сейчас перед собой, невозможно было представить в откровенной позе, изнывавшей от нескромных желаний. Тогда зачем он здесь? Зачем отвалил херову тучу денег просто за возможность увидеть ее? Почему внутри так неспокойно, а гадкое чувство страха растекается по венам раскаленным свинцом? Ответов на эти вопросы не было, но и уйти он не мог. Как завороженный смотрел на ее лицо и внимательно слушал ритмичный писк приборов, отслеживающих мучительные вдохи и тихие удары сердца.
Воспоминания помимо воли начали всплывать в сознании. Стас не тормозил этот процесс, а наоборот, смотрел словно со стороны и улыбался. Их война длилась так долго, что он успел уже забыть, как она началась. Помнил, как предложил ей внушительную сумму денег, чтобы ушла с дистанции к креслу начальника отдела, а когда Ирина отказалась, готов был собственноручно свернуть ее изящную шейку за то, что обошла его на финише. Когда попытался припугнуть ее сыном, она впервые показала характер. Это было настолько неожиданно и красиво, что Стас даже не нашелся с ответом, впитывая ее эмоции, как губка. Намеренно отступил и позволил уйти ей вперед, решив посмотреть, что будет. И неожиданно оказалось неплохо. «Подушка безопасности» была когда мягкой, когда очень жесткой, но всегда оставалась адекватной.
Он всегда воспринимал ее только в двух ипостасях – неизбежное зло, которое зовется «начальник отдела», и еще – баба Шугарева. Не раз зависал взглядом на ее заднице и ногах, когда с утра пораньше или, наоборот, поздно вечером Ирина плавненько перемещалась по коридору. Во время летучек и собраний иногда гадал, какой формы у нее грудь или как ее губы смотрелись бы на его члене, но не более того. Чужая женщина всегда табу. А эта – еще и начальник, и до кучи редкостная стерва… Один взгляд цепких глаз чего стоил. А выгнутая бровь, чуть хрипловатый, надменный голос…
Стас едва не застонал от вороха собственных мыслей, но отогнать их не получилось. Вместо этого подоспела новая порция каверзных вопросов. Какого хера он постоянно вспоминает другой ее взгляд – с вызовом, но одурманенный желанием? И потом еще – презрительно-пустой… Почему за воспоминаниями о судорогах ее бедер во время оргазма сразу же перед глазами возникают ее устало опущенные обнаженные плечи, которые так хотелось обнять? Почему сейчас, когда ее жизнь медленно выгорает в пламени лихорадки и даже самые лучшие лекарства не в силах помочь, он ощущает, как тот же огонь сжигает и его вены?!
– Что ты здесь делаешь? – Грубый голос неестественно громко раздался в тишине палаты, заставив Стаса вздрогнуть от неожиданности и обернуться. Увидев Шугарева, он ухмыльнулся одними лишь уголками губ. Надо же, падальщик пожаловал, как «вовремя».
– Тот же вопрос могу задать и тебе, – сухо бросил Стас и демонстративно отвернулся, сделав
