смешалось. Вот она, победа сербская, осталось только руку протянуть.
Но кто знает судьбу? Встал во главе османов Баязид, султанов младший сын, гонит он отару свою прямо на сербов – а тем и ответить нечем. Полегли витязи в сырую землю. Нет больше Страхини и Лучича. Нет Юга Богдана. Храбро он сражался, славу вечную снискал – всем бы так! Погибли один за другим все девять его сыновей – заменяли они отца, пока рука меч держала, а потом падали, ятаганами да саблями подрубленные. Последним пал Божко Югович, младший сын. Не осталось братьев у царицы Милицы, горько ей их оплакивать. Но не ведает она, что не только братьев лишилась. Выехал царь Лазарь вперед, разит турок, да только конь его оступился да в яму упал. Зовет царь юнаков своих – не могут они к нему пробиться. Турки царя окружили, спешили да в плен увели. Тут дрогнули сербы, побежали болгары да черногорцы, а те, кто остался, преданы были страшной смерти – много дней еще головы на кольях вокруг поля стояли, пугая людей живых.
Страшное ты, поле Косово. Сколько на тебе крови пролилось, но такого не знало ты прежде. Воды Ситницы стали красными. Волки воют, вороны стаями слетаются – знатная для них тризна нынче. Лучшие воины полегли на землю – не поднять их уже. Не петь им песен, не ходить в поле, не ласкать жен своих. Пала в Видов день гордость сербов на целых пять веков.
За полночь достали янычары из ямы князя Милоша, притащили его снова в шатер султанов. А там теперь – новый хозяин. Баязид на троне сидит, на подушках атласных, а на голове его – все та же грязная повязка. Принимает он Милоша по-царски, приглашает с собой отужинать, но отказывает князь – сыт он по горло милостями турецкими. Не унимается Баязид:
– Думаешь, светлый князь, не ведаю я, почему ты взор от меня отворачиваешь и ложиться не хочешь со мной за один стол?
– Тогда почто мучаешь? Убей меня скорее, оставь в покое душу мою.
– О нет, княже, должок за тобой. Я с князем Београдским в Будве отобедал – а нынче князь Београдский со мной на поле Косовом вечерять будет.
– Зачем мне с тобой вечерять?
– Вдруг захочешь просить меня о чем-нибудь? Сегодня я добрый.
– Не было еще такого, чтобы князь Београдский просил милостыню у нехристя и убийцы.
– Не за себя просить будешь – за них, братьев своих по вере!
Помрачнел князь, но делать нечего – прилег за стол. А Баязид его потчует:
– Испробуй, светлый князь, теперь наши лакомства: мезе[23], бура[24], брынза нежная, как тело женщины, суджук[25], мозги ягненка, эзме[26], хайдари[27], джаджик[28], бобрек[29] да пирзолы[30]. Кушай, князь, насыщайся. А вот «молоко львицы»[31] – видит Всевышний, оно не хуже того напитка, коим меня ты в Будве потчевал.
Ест молча князь, но не унимается змей Баязид:
– Вижу я, посылал ты людей своих в Прокупле?
– Откуда знаешь?
– Предал
«
