чешую дракона, то волков с железными зубами, а то и вовсе пел песню о том, какой красивый садик вырастила молодка под окошком, а в садике том… Но сел вдруг Ратко на постели, схватил отца Николая за руку, глянул ему в глаза и прошептал:
– Он ведь приходил за мной, господарь Влад. Приходил. И снова придет. Он так сказал.
Промолвил это Ратко и вновь впал в беспамятство. Опечалился отец Николай. Застыдил он себя за то, что поведал отроку вещи, кои знать ему не положено. Посему не отходил он от него всю ночь и весь следующий день – обтирал водой, смешанной со скисшим вином, поил отварами из лечебных трав, читал молитвы. И на следующую ночь остался отец Николай в келье Ратко, ибо не мог оставить того одного в его болезни. И когда за полночь молился истово за здравие болящего, услышал вдруг, как кто-то скребется в окно. Оглянулся – и в неверном свете узрел за стеклом руку. Дивной была рука сия – с длинными острыми ногтями, пальцы унизаны золотыми перстнями с каменьями драгоценными. Снова заскреблись ногти в стекло. Осенил себя отец Николай крестным знамением:
– Изыди, нечистый!
Замерла рука, перестала скрестись, и защемило сердце у монаха. Выскочил он из кельи и побежал наружу глянуть, что ж это за гость пожаловал к ним так поздно. Выбежал, смотрит – ан темень вокруг, только Млечный Путь ярко сияет над головой да цикады поют. Походил отец Николай под окнами кельи, побродил – никого не нашел там, ничьих следов, и вернулся обратно, бормоча под нос: «Святое место Хиландар. Стоит он на горе Афон. Нет сюда ходу тем, кто черен душой. Нет сюда ходу ни душегубу, ни отступнику, ни духу адскому. Аминь!» Вернулся отец Николай в келью, да и просидел у изголовья Ратко остаток ночи. «И чего только с недосыпу-то не привидится!» – думалось ему. Дабы не пугаться бог знает чего, осенил еще раз он себя и мальчика крестным знамением да углубился в молитву.
Наутро открыл Ратко глаза и улыбнулся первым лучам солнца. Отступила ночь, а вместе с ней хворь и страхи. И вот уже сидит Ратко на постели своей и горячую цицвару уплетает. Когда совсем поправился малец, вышел он погулять за стены монастырские да встретил отца Николая на тропинке, ведущей к пристани.
– Будешь еще сказания мои читать? – спросил его тот.
– Конечно, буду!
– Послушай, сыне. Все стирается из памяти людской. Проходят века, забывают люди о том, что было. Про все забывают – про царей и воевод, про князей и простых людей, про зло и добро. И будет все так, как мы пишем. Помыслил я, что незачем зло плодить. Посему расскажу я тебе на этот раз самую истинную историю господаря валашского Влада, рыцаря Ордена Дракона.
Усмехнулся Ратко:
– Еще одну? Самую истинную?
– Самую.
И настал тот день, когда опять сидел Ратко в келье отца Николая и с замиранием сердца следил за тем, как тот выводил на чистом листе:
Сказание
о валашском господаре Владе
