тем обстоятельством, что суму, хранившую все, что было ему дорого в этом мире, он прекрасно помнил, хотя после шторма у него начисто отшибло память. Он умолял Аасни и Жобелию обыскать берег и скалы вблизи места, где его подобрали, и в случае удачи тут же принести котомку ему, только ни в коем случае не открывать.
Сестры стали ходить на поиски, как на работу; дед между тем набирался сил и время от времени вел пространные беседы с мистером Мак-Илоуном, рассказывая о своих видениях. Мистер Мак-Илоун, закоренелый атеист, не остался равнодушен к этим признаниям, хотя в глубине души считал, что его подопечный слегка тронулся умом: как-никак человек заглянул в лицо смерти, потерял много крови, да еще лечил голову примочками из подозрительного зелья. Моему деду было предложено воспользоваться книгами из домашней библиотеки, чтобы глубже осмыслить свой опыт – по всей видимости, религиозного характера, – и Сальвадор последовал этому совету, хотя и не без смущения.
На берегу сестры подобрали множество всяких полезных вещей, но брезентовой сумки среди них не было. Еще не успев полностью оправиться, Сальвадор начал с трудом подниматься с постели, чтобы присоединиться к женщинам. Втроем они прочесали все пляжи, бухты, островки и шхеры, но безрезультатно. Поиски продолжались, а мой дедушка по ходу дела пересказывал сестрам свои откровения – раз от разу все более пылко и с новыми подробностями. Слушательницы слабо разумели по-английски, мало смыслили в вопросах религии и не знали местных традиций, но то немногое, что они смогли понять из его речей, произвело на них неизгладимое впечатление.
Мистер Мак-Илоун одолжил Сальвадору старую армейскую палатку, которую тот поставил у развалин маленькой фабрики по переработке морских водорослей, в миле от фермы, примерно там, где его выбросило на берег. Перед войной полуразрушенное здание оказалось предметом бурного и запутанного судебного разбирательства; в результате оно осталось бесхозным, а потому никто не мог прогнать дедушку и сестер с этой территории; со временем они подправили стены, подлатали кровлю, а там и вовсе перебрались сюда жить. Аасни и Жобелия привычно занимались торговлей, а Сальвадор целыми днями (которые становились все короче) бродил по берегу, уходя все дальше и дальше в поисках брезентовой сумы. По вечерам, когда сквозняки без помех гуляли в фабричной конторе, превращенной сестрами в жилую комнату, мой дед садился у дрожащего огонька керосиновой лампы и под стоны ветра записывал все, что поведал и заронил ему в душу сам Создатель. Мало-помалу страшная дедова рана затянулась, только на лбу остался бледный клиновидный шрам, а волосы тронула преждевременная седина.
У него под рукой нередко лежали книги, принесенные из библиотеки мистера Мак-Илоуна, где он, приохотившись к знаниям, получил разрешение и впредь пользоваться любыми источниками. Мой дед решил проштудировать каждую книгу, каждый трактат, каждую брошюру; эту цель он преследовал с ненасытным рвением, углубляя накопленные познания за счет самых разных учений и концепций.
Трудно
