мое слово).
– В чем именно, – спросила я, – состоит предмет спора?
Элиас махнул желтой тряпкой в сторону приятеля.
– Да вот, брат Хэрб утверждает, что при полном отказе от Ереси Размера душа, или, во всяком случае, та ее часть, которая воспринимает Глас Божий, с успехом превращается в костяк верующего. Но для меня, например, самоочевидно, что…
И так далее и тому подобное. Ересь Размера зародилась в те времена, когда первые из дедушкиных последователей, ошибочно истолковав его учение о физической сущности души, решили, что у высокого и мощного человека больше возможностей для приема божественных сигналов, а следовательно, кто достигнет самого внушительного размера, тот и услышит Глас Божий. По-видимому, на учеников подействовало то обстоятельство, что Сальвадор в прежние годы сильно раздался, отчего приобрел вальяжность и значительность, – таким они и узнали нашего Основателя; им было невдомек, что он прибавил в весе исключительно благодаря своей внутренней умиротворенности, а также – выдающимся кулинарным способностям своих жен. Если бы его приверженцы увидели старые фотографии, на которых Сальвадор выглядит просто заморышем (именно таким он и появился на пороге у сестер), они бы не впали в такое заблуждение.
Пока Элиас и Хэрб вели спор, я кивала, храня терпение, а сама исподтишка разглядывала обшитый деревом вестибюль.
На отполированных до блеска стенах широкой лестницы у нас развешены картины и одна вставленная в раму афиша. Среди картин – портрет нашей благодетельницы, покойной миссис Вудбин, и несколько пейзажей Внешних Гебридских островов, а вот лилово-красная афиша двухлетней давности, зазывающая в какой-то лондонский «Ройял-фестивал-холл», – это почти крамола (учитывая дедушкино отношение к средствам массовой коммуникации). Программа концерта включала произведения для инструмента под названием баритон, а исполняла их звезда мировой музыкальной сцены Мораг Умм; и если дед Сальвадор терпит такой образчик вызывающе современной полиграфии у себя в святая святых, одно это служит мерилом его любви и гордости. В конце месяца кузина Мораг, жемчужина в короне нашей артистической миссионерской деятельности, ожидалась на Празднике любви в качестве почетной гостьи.
Наш Орден небогат (кстати, многих подкупает, что мы не требуем от своих приверженцев ничего, кроме веры, соблюдения обрядов и – если кто решает поселиться вместе с нами – добросовестной работы; денежные пожертвования вежливо отклоняются), но мы полностью себя обеспечиваем, а ферма с лихвой покрывает насущные потребности, и наш Основатель щедро направляет ежегодные излишки средств на поддержание миссионерства. За последние годы брат Джеймс в Америке и сестра Нита в Африке спасли немало душ, а теперь мы возлагаем надежды на брата Топека, который учится в Университете Глазго и готовится стать нашим посланником в Европе, – по завершении курса наук ему останется только получить напутствие Сальвадора. Кузина Мораг не занимается миссионерством в полном смысле слова, но мы
