стрижкой белых волос и смуглым лицом, хранящим следы страданий, появилась из соседней спальни квартиры. Это была хозяйка, у которой моя учительница снимала комнату с правом пользования кухней и ванной. Дхондутаи представила меня Мози, с нежностью называя «своей маленькой ученицей». Мози улыбнулась и по-простому протянула мне руку, я пожала ее, и мы обе почувствовали себя несколько неловко от такого приветствия на западный манер. Я заметила у нее белую щетину над губой – торчащие, неровно подстриженные усики.
Дхондутаи спросила, не хочу ли я чаю, но я отказалась. Готовя его, она начала говорить, а я стояла рядом с ней, облокотившись на кухонный стол, и слушала.
– Приготовление чая – это урок жизни, – сказала она. – Ты думаешь, что чай приготовлен благодаря тому, что ты налила в чайник кипяток и положила туда чайные листья? Но посмотри повнимательнее на то, что происходит. Ведь кто-то вырастил чайные листья, кто-то еще собрал и высушил их, какой-то бедняк расфасовал и упаковал их. Кто-то подоил корову, а кто-то выжал сок из сахарного тростника, чтобы у тебя был сахар. И спасибо огню за то, что ты можешь вскипятить воду. А то, что сделала ты, – всего лишь маленький вклад во всей цепочке действий по приготовлению чая. Никогда не гордись незаслуженным, потому как всегда есть намного больше невидимой энергии и усилий, способствовавших твоим так называемым достижениям. Что Вы скажете по этому поводу, Мози?
– Вы совершенно правы. Все в руках Божьих, – сказала Мози, вздохнув. Она вытерла с лица краешком сари выступившие от чайного пара капельки пота. Дхондутаи рассмеялась, налила горячий чай в две китайские чашечки с небольшими щербинками – для себя и для матери – и понесла их в комнату. Айи взяла чашку дрожащей рукой и почти весь чай пролила на пол. Она посмотрела на нас как робкое дитя.
– Ну почему ты не можешь быть немного осторожнее, Айи? – проворчала Дхондутаи. – Сколько убирать за тобой? Дай-ка мне чашку. – Она покачала головой и вздохнула. – Ты не обожглась? – ее голос смягчился, и она вышла за тряпкой. Из кухни появилась Мози, ее улыбка говорила Айи, чтобы та не беспокоилась. Айи смотрела на пол, затем медленно легла на кровать и отвернулась лицом к стене.
Это была очень трогательная сцена. Три женщины в маленькой квартирке, каждая со своими трудностями и жизненными историями, помогающие и сочувствующие друг другу. Лицо первой рассказывало о несчастливой судьбе. Ее муж, должно быть, умер, оставив ей долги и темную обшарпанную квартиру, половину которой она вынуждена была сдавать, чтобы не умереть с голоду. Вторая должна была со стыдом мириться с тем, что ее разум постепенно покидает ее тело.
Третья жила под грузом осознания того, что она была рождена дарить творчество миру, но ее миссия не была выполнена. Ведь всегда нужно было купить лекарства, приготовить обед… Жизнь была постоянным противостоянием ее мирских обязанностей и ее «неземного» искусства.
Я вернулась в музыкальную комнату под Мостом Кеннеди
