и их зубья вышли у мальчика из спины, приподняв его рубашку, как колышки – палатку. «Маленький засранец не пришел, когда я звал его», – сказал муж во сне, и она в ужасе проснулась рядом с реальным мужем, который мирно спал, напившись пива. Лунный свет падал на нее через окно, и в его призрачных лучах она испугалась того, что лежало рядом с ней, – монстра с желтыми острыми зубами, посланного ей в наказание каким-то сердитым Богом. Джо не раз поднимал на нее руку, и она обычно беспрекословно слушалась его. Бретт рос таким же. Но иногда она просто боялась за мальчика.
Она подошла к окну и увидела, как Бретт бежит к сараю. Следом трусил с обалделым видом Куджо.
Тихо: «Подержи это, Бретт».
Еще тише: «Сейчас, папа».
Снова начался стук молотка, немилосердный колокольный звон: «Бом! Бомм! Боммм!» Она представила, как Бретт держит какую-нибудь заклепку. Муж мусолит «Пэлл-Мэлл» в углу своего тонкого рта, рукава рубашки засучены, он орудует пятифунтовым тяжелым молотком. И если он пьян… если он промахнется хоть на сантиметр…
Она уже воображала захлебывающийся крик Бретта, когда молоток превратит его руку в красное месиво, и закрыла глаза.
Потом опять посмотрела на вещь, которую держала в руке, и подумала о том, как ее можно использовать. Больше всего на свете она хотела съездить в Коннектикут – повидать свою сестру Холли. Она не была там уже шесть лет, с лета семьдесят четвертого года, – она хорошо помнила то лето, очень тяжелое для нее, кроме этой восхитительной поездки. «Тогда начались все эти ночные странности Бретта – кошмары, крики и, чаще и чаще, хождение во сне. И в то же лето Джо опять начал пить. Сомнамбулизм Бретта в конце концов прошел. Пьянство Джо – нет.
Бретту тогда было четыре года, теперь ему исполнилось десять, и он вряд ли помнил тетю Холли, которая шесть лет назад вышла замуж. Теперь у нее уже были мальчик, названный по имени мужа, и совсем маленькая девочка. Черити их еще не видела – только на фотографиях, которые сестра прислала по почте.
Она боялась сказать об этом Джо. Он устал слушать ее просьбы на этот счет, и, если она попросит еще раз, он может ее ударить. Последний раз она заводила разговор насчет Коннектикута шестнадцать месяцев назад. Он отказался – ему неплохо жилось и в Касл-Роке. Каждый год он с Гэри Педье и другими приятелями отправлялся на север к Мусхеду поохотиться на оленей. Следующей осенью он собирался взять с собой и Бретта. Она не хотела отпускать Бретта на две недели с этими типами, чтобы он слушал их похабные шуточки и наблюдал, в каких скотов превращаются мужчины от непрерывного пьянства. И к тому же у всех заряженные ружья. Рано или поздно это кончится плохо. Пускай, но без ее сына. Без Бретта.
Молоток медленно, ритмично колотил по металлу. Потом замолчал. Она слегка расслабилась.
Она знала, что рано или поздно Бретт все равно уйдет с ними и она для него исчезнет. Он вступит в их клуб, и она для него тоже станет всего лишь кухаркой и прачкой. Да, этот день придет, но она хотела отдалить его насколько возможно.
Быть может, ей удастся удержать его дома
